Из последних сил
Шрифт:
Витя молчал…
Виола тревожно смотрела на него. Надеясь поймать его взгляд и по нему понять, о чем он думает. Склоняется ли к предложению Шрама, или же готовится давать бой? А еще она не знала, какой вариант пугает ее больше…
Шрам умолк. Он сказал все, что хотел и теперь ждал витиного ответа, но он никак не подавал вида, что собирается отвечать.
— Витя… — Виола легонько коснулась его плеча, но он предостерегающе поднял руку, не отводя взгляда от склона горы.
Где-то там, на склоне, по виску Крайнова стекала капля пота. Он напряженно приник к окуляру
Почему он так смотрит? Почему?
Почему не отвечает Шраму? Чего он ждет? Что собирается делать?
Молчание затянулось. Что-то было не так… Виола не выдержала и обошла Витю, чтобы заглянуть ему в глаза. Он заметил ее движение и тут же взял за плечи, настойчиво оттолкнув обратно, за свое левое плечо, но она все же успела увидеть множество алых прожилок в его глазах. Не две, не три, множество! Витя выглядел как человек, несколько суток безвылазно просидевший за монитором.
— Витя, я жду ответа! — напомнил о себе Шрам. — Не тяни время. Не забывай, едут не только за мной.
— Шрам, я тебе уже все ответил еще в субботу, когда ты мне впервые позвонил. Нет! И мой ответ не изменился.
Витин голос звучал глухо и жутко. Но еще больше пугало то, что он не смотрел на своего собеседника, а говорил в сторону, словно бы обращаясь к небесам.
— Ты прав, — продолжил он, — мы с тобой похожи. Мы не просто похожи, мы одинаковые. Ты, как и я — меланома этого мира. Мы умеем только разрушать, в этом наше предназначение. Вот только я изменился. Я больше не противлюсь судьбе, я готов ее принять, как приняла ее Надя. Я не хочу больше крови, поэтому тебе лучше уйти. Прямо сейчас! Потому что это не значит, что я не готов ее проливать. Уходи, Шрам.
— Черта с два я уйду! Виолетта, иди сюда!
— Нет! — ответил за нее Витя.
— Я считаю до трех. На счет три она подходит ко мне, садится в машину с одним из моих парней и уезжает. А мы — уезжаем с тобой. И ты получаешь ее в целости и сохранности, как только ты выполняешь мой заказ. Ее и сто миллионов. Не хочешь по-хорошему, будет по-моему.
— Нет.
— Стас, если на счет три она не окажется рядом со Славой — убей ее. Если она бросится бежать — взорви дом к чертовой матери!
— Понял тебя, Шрам! — раздался в наушнике тихий шепот. Крайнов говорил тихо и вкрадчиво, словно боясь обнаружить себя громким голосом.
— Раз!
— У меня другое предложение! — громко крикнул Витя. — Предложение ко всем! Стас, если ты выстрелишь — я найду тебя и убью. Уходи! Вставай сейчас из своего укрытия, бросай винтовку и пульт от бомбы и уходи, я тебя не трону. Вы все, уходите! Это ваш последний шанс, следующего не будет. Если кто-то из вас поднимет оружие — он умрет!
— Два! — сказал Шрам. — Стас, для демонстрации серьезности моих намерений, пристрели Юру!
Некрасов ждал этих слов. Он сорвался с места и побежал в сторону Катуни, причем нельзя было сказать, что он потерял голову от страха — Юра бежал правильно, петляя, словно заяц.
Стас не обсуждал приказы,
Шрам прекрасно понимал, каково попасть в движущуюся цель с такого расстояния, поэтому не слишком полагался на Стаса. Он действовал сам. Пистолет из кармана он выхватил стремительно, как ковбой из спагетти-вестерна, и нажал на курок раньше, чем рука закончила движение. Пуля ударила Некрасова в спину с правой стороны, чуть ниже лопатки, и швырнула его на землю. Звук выстрела еще не отзвучал, когда Шрам ощутил, как вздрогнул его пистолет. Дернулся сам-собой, как будто кто-то, пробегая мимо, легонько толкнул его дуло. На то, чтобы понять, что именно случилось, у него ушло несколько секунд… Выходное отверстие ствола было чуть-чуть сплюснуто! Самую малость, но вполне достаточно для того, чтобы при выстреле пистолет разорвало у тебя в руках.
— Два уже было! — крикнул он, отбрасывая бесполезный пистолет в сторону и повернувшись к Вите. И вот тогда он встретился с ним взглядом.
Мелкие сосуды в его глазах полопались, окрасив белки в красный цвет, и Шрам кожей ощущал исходящую от этого взгляда ненависть. Всего на секунду, потому что секунду спустя Витя уже снова обратил свой взор к горе.
— Я мог бы сейчас убить тебя, Шрам, — заговорил он, — но ты уже мертв. Ты проиграл. За тобой едут контрразведчики, и если я убью тебя сейчас — это будет актом не ненависти, а милосердия. Все, тебя нет! Ты труп!
Шрам больше не шел ва-банк. Он уже понимал, что шансов убедить Витю работать с ним уже нет. Ни уговорами, ни лестью, ни угрозами… Этот человек перестал быть адекватным, перестал воспринимать реальность объективно, а значит, взывать к его логике было бессмысленно. Даже шансов уйти отсюда живым оставалось все меньше с каждой секундой. Разве что действительно принять его требования и уйти, просто уйти… Но Шрам не мог этого сделать. Уже не мог. Он не для того столько гонялся за ним, чтобы вот так вот сдаться.
— Витя, а ты играл в детстве в войнушку? Помнишь, что было самым сложным? Не убить противника, а доказать ему, что ты убил его первым. А еще у противника всегда оставался последний, самый весомый аргумент! «А я из последних сил!» Так вот и я из последних сил!
Крайнов на своей позиции затаил дыхание. Он знал, что последует за этим. Догадывался. Слышал злобу в голосе Шрама, слышал глухой и жуткий голос Вити и понимал, что миром они уже не разойдутся. А еще он был уверен, что Шраму конец. Что Витю сейчас не остановить даже выстрелом из танка, и стоит ему решить, что Шрам должен умереть — он умрет. А он решит, стоит Стасу выстрелить. А еще, если он выстрелит — Витя вынесет приговор и ему самому. И сейчас, видя, как он напряженно смотрит на него с той стороны оптического прицела, Стас все сильнее сомневался в безопасность своей позиции. Да какое там «сомневался», он вообще в нее не верил.