Из прошлого в будущее
Шрифт:
— Стой, ты, что так просто мне поверил? Что не будет открытого рта, обвинений в сумасшествии или на худой конец куча вопросов. А ты так говоришь, словно в этом нет ничего удивительного.
— Ну, жизнь слишком коротка, чтобы в чем-либо сомневаться.
— Ха-ха-ха. Ты у нас еще и философ. Да ты же просто «золотой вор», — слово «вор», было в её предложении ключевым.
— Ну… когда у тебя никого нет, и ты в этом мире один. Не с кем поговорить, рассказать о том, что твориться у тебя в душе. Тогда только и остается быть вором. — Тут он задумался и поник. Регине стало стыдно из-за её слов. «Возможно,
— Прости…. я не хотела тебя обидеть, — сожалеюще проговорила она. — Неужели у тебя нет семьи? — Любопытство не хотело ее так просто отпускать.
— Нет. Я вырос в приюте. Говорили, что меня нашли на пороге. Когда меня подобрали, никого рядом не было. Заметили лишь женщину в плаще, скрывающуюся за углом… Детей из приюта я считал семьей, даже сторож был мне как родной. Но потом я вырос, и меня выперли оттуда, как мешок гнилой картошки. Я не знал куда пойти, поэтому стал воровать. Хочу сказать прибыльное дельце, если тебе не мешают девушки из будущего.
С каждой минутой Дэниел казался Регине более чувствительным, нежели в первые минуты их знакомства. А может быть, он только делает такой вид? Кто знает?
— Так. Я рассказал тебе очень интересную историю своей жизни, которую я никому, заметь, ни разу не рассказывал. Теперь ты просто обязана рассказать свою.
— Ну что тебе рассказать? Мои родители пропали, когда мне исполнилось пять лет. Всю оставшуюся жизнь я жила у своего дяди. Недавно он скончался, а я даже не смогу присутствовать на его похоронах. Тем более, это он оставил мне часы, переносящие во времени. Вот собственно и все.
— Значит, мы чем-то все-таки похожи. Я уже начал думать, что мы родились в разных мирах, в прочем, так оно и есть, — на его лице появилась улыбка. Регина ему ничего е ответила.
— Заворачивай туда. Еще немного осталось. — говорил он Регине, показывая пальцем за угол большого каменного дома.
Как только они повернули, маленькая улочка вдруг расширилась. Редкие домики, перешли в громадные постройки. «Интересно, в каком из них живёт его друг? Может в этом кирпичном или в том деревянном с маленькими окнами». Они все шли и не останавливались, проходили и маленькие дома и большие. И вот они, наконец, остановились. Это был сдвоенный двухэтажный дом с чердаком. Выглядел он беспорядочно, словно собирали его в пешке. Там окно маленькое, а там слишком большое, здесь балкон, а там и вовсе что-то непонятное.
— Ну, милости прошу в наше обиталище. Наверное, он не такой, как у тебя в будущем, но жить можно…. наверное.
— Ты тоже здесь живешь?
— Да. А что я тебя смущаю? Хотела быстро от меня отделаться? Не получится, я ещё успею тебе надоесть! — на его слова Регина ответила молчанием.
— Ну что, хватит тут в потемках болтать, заходи уже, — он открыл ей дверь и как полагается, впустил Регину первой. Внутри дома царил ещё больший беспорядок, чем снаружи. «Войдя в этот дом, я нанялась ещё и уборщицей. Но в хаосе жить я тоже не сбираюсь».
— Роберто, мы пришли! — радостным голосом завопил Дэниел.
— Сколько раз тебя просил, не называй меня так! И кто это мы? Только не говори, что ты с собой привёл очередного собутыльника. Я это больше терпеть не буду! — раздался голос со второго этажа и по
— Да брось, если я и выпиваю, то только по праздникам.
— Если праздники у нас чуть ли не каждую неделю, то конечно. — спустился незнакомец. Это был человек ниже Дэниела на пол головы, с маленькими очками на переносице, и в потрепанном бежевом кафтане, у которого была в кармане дырка.
— Ну не преувеличивай ты так, тем более у нас в гостях дама. — ответил он, сделав акцент на последнем слове.
— Здравствуйте. — Регина почувствовала себе неловко и неудобно.
— И тебе того же. По крайней мере, у тебя есть манеры. — тут он смягчился и его угрюмое лицо стало более добродушным
— Меня зовут доктор Роберт Хопкер.
— А «доктор» обязательно, или можно покороче?
— Можно просто Роберт. Но никак не «Роберто», как называет меня мой хороший друг, — тут он посмотрел на неё, как бы спрашивая глазами её имя.
— Регина… Регина Вэйн.
— А мне ты свою фамилию не сказала. — как будто обижено заметил Дэниел.
— Предлагаю тебе назвать свою, если тебе так уж это важно, — добавила она.
— Прости, о себе предпочитаю, не распространятся, — деловито сообщил Дэниел. — Давай теперь что-нибудь поедим, а то неприлично заставлять гостью ложится спать голодной.
— Так она что, остается? — спросил с неким возмущением Роберт.
— Да, мой друг. Она тебе ОЧЕНЬ понравится, даже не сомневайся.
Роберт еще раз посмотрел на Регину, и только сейчас заметил её одеяние. Он посмотрел на её облегающие черные брюки, белую блузку, с черной жилеткой и дамскую сумку.
— Вы приехали издалека? Я это к тому, что в наших местах женщины так не одеваются.
— Дружище, это очень занятная и интересная история, особенно для тебя. Она расскажет ее, когда мы сядем за стол. Если мы вообще за него когда-нибудь сядем.
Тут хозяин отправился на кухню. Там он зажег в печи огонь, поставил на нее сковороду и разбил туда шесть яиц. Видимо, яичница — это самое быстрое блюдо, которое только можно приготовить. (Ну, или же доктор не владел искусствами готовки). Через некоторое время, которое показалось Регине вечностью, Роберт позвал всех к столу. Все сели за высокий деревянный стол. Подле Регины сел Дэниел, а напротив них сам хозяин. На столе стояли чуть побитые, плохо вымытые тарелки с яичницей, а рядом лежали вилки, с разными зубцами и кусок криво отрезанного хлеба. «Интересно, что ещё ждёт меня в этом доме — дырявые ложки или кружки без дна?»
— Ну и что это за увлекательная история, которая должна мне понравиться? — начал Хопкер после затянувшейся тишины.
— Все началось с того как я обворовывал очередных зевак на площади…
— Ты бы еще начал с того, как ты проснулся и оделся, — прервала его Регина.
— А это хорошая идея, следующую мою историю я начну именно так, — ответил ей Дэниел.
— Ну ладно, опустим ненужные детали и перейдем сразу к сути. — тут он загадочно улыбнулся и продолжил.
— Она не просто приехала издалека… она… ИЗ БУДУЩЕГО! — он придавал как можно больше драматизма в свои слова, а на последних даже привстал.