Из рода Бурого Медведя. Том 1
Шрифт:
— Я поступил на инженера, — заявил Олег. — И хочу стать учёным физиком… и я одарённый. И я считаю курс на научно технический прогресс Тевтонского ордена верный. Будет благо и обычным людям и одарённым…
— Всё это лукавств Олег. Будь вы обычным человеком то да… имело бы смысл задуматься над этим путём. Но я честно говоря не очень верю, что на самом деле обычные люди, такие например как водитель машины и хлебороб в Тевтонском ордене, чувствуют себя как равные среди равных. Есть ещё другая сторона: как обычные люди к нам — одарённым отнесутся,
— Я понял вашу мысль, — сказал Олег.
— А я нет, — Збигнев возник как чёрт из табакерки. — Тевтонский орден, к сожалению, несёт больше свобод чем Имперская Русь. Как никак там обычному человеку можно поступить в высшее учебное заведение и отучится на инженера. А инженер имеет шанс стать высшей аристократией. То есть самому обычному человеку там можно стать высшей аристократией, которого буду охранять одарённые!
— Вопрос не об этом, — сказал я. — В твоём любимом Конгломерате высшим аристократом можно стать, если заработаешь миллиарды. В Тевтонском ордене, если станешь инженером или учёным. Но сколько людей смогут стать выдающимися инженерами и предпринимателями, если учесть что между ними разгорится нешуточная конкуренция?
— Это другой вопрос. Побеждает сильнейший. Главное возможности, — заявил Збигнев. — И заметь, Конгломерат первым упомянул ты в нашей беседе.
Я понял, что его сильно тронули мои обвинения о том что он возможно работает на разведку конгломерата. Может не так я был и не прав…
— Это не другой вопрос, — возразил я. — Если один стал миллиардером а другой обанкротился между ними реально может быть разница в миллиметр в плане способностей к управлению, удачливости, интеллекта. А может и вовсе не быть. Таких талантливых людей немного, но даже им далеко не всем светит стать высшей аристократией. Равенство это всё обман. Морковка для осла… побеждает даже не сильнейший, а случайность. Настоящая сила есть лишь у одарённых…
— В ваших словах есть зерно истины Михаил, — сказал задумчиво Олег.
— В его словах нет понимания жизни, — покривился Збигнев. — То что он сказал это объективные законы животного мира, естественного отбора.
— Ага, — обрадовался я. — Типично англо саксонский взгляд: спихивать всё на естественный отбор. Мы не животные, мы люди. Люди это нечто большее мой любитель конгломерата.
— И что же это?
— Это сила духа, — сказал я. — Доброта, милосердие, сострадание… список можно продолжить.
Збигнев усмехнулся и сказал.
— Если не пользоваться естественным отбором, государство, в котором ты проживаешь ослабнет и его завоюют те кто этот отбор практиковал. Таков закон. Побеждает сильнейший.
— Если жить как собаки внутри государства — то есть все против всех, придёт время и за такое государство никто не пойдёт воевать.
— «Никто» это обычные люди, — сказал Збигнев. — И чёрт с ними…
В который раз заметил его
— Ещё пятьсот лет назад, обычные люди на Руси охотнее шли защищать родину чем сейчас, — заметил я то что пару дней назад вычитал в истории этого мира. — Это ресурс про который не стоит забывать, а с современными технологиями людей можно вооружить до такой степени что они будут станут опасны. И заметь, для этого не надо их обманывать что они станут высшей аристократией или равными одарённым, нужна просто справедливое к ним отношение…
— Все твои разговоры не имеют ничего общего с настоящей жизнью, — бросил Збигнев.
— А твои разговоры лицемерны. Ты хочешь дать обычным людям равенство и больше свобод, а сам их презираешь. Кто ты Збигнев и чего ты хочешь на самом деле?
Збигнев ухмыльнулся, сделал вид что кого-то увидел и ретировался.
— Я имею неоспоримое преимущество в виде дара, — сказал Олег. — Но среди нас есть первые и последние. Так же и у обычных…
— Никто не спорит, — сказал я. — Просто у одарённых их привилегию можно отнять только вместе с жизнью. Особый статус, особые возможности. Поэтому все эти лозунги на западе за всеобщее равенство выглядят странно…
— Только если мы сами одарённые это примем, — сказал Олег.
— И много таких? — спросил я, мне стало искренне интересно.
— Много — не знаю, но с каждым годом всё больше.
— И много среди них лучших из лучших? — спросил я.
— Я только одного знаю, и то он это не афиширует…
Что ж, подумал я. Хоть что-то. Если и правда возможно справедливость в отдельно взятом государстве, мы её построим. Мне почему-то казалось что в свете грядущих событий народу Руси нужна максимальная сплочённость.
— Равенства нет, — сказал я. — Есть справедливость. Нужно государство максимальной справедливости…
Я не мог не отметить, что отношение ко мне Збигнева изменилось. Если раньше он отбивался от моих нападок, что правда был единожды. То теперь он стремился меня задеть и изменения эти произошли сразу, как стало известно о моей способности извлечь Огненный клинок. Тогда ещё в столовой он отреагировал очень агрессивно на мою шутку. Тогда я подумал: всё дело в том, что получается, теперь, могу полноценно претендовать на место главы рода Буровых. То есть и раньше мог, но теперь мои позиции стали весомее в этом плане.
Никита потащил меня по залу, с кем-то периодически здороваясь. Кто-то обсуждал новые блюда, кто-то новые марки машины. Компания девушек хвасталась кутюрье, у которых они сшили себе платье. Другие ребята хвастались друг другу что вот они закончат вышку и им дадут в управление китовые плантации. Так мы оказались возле компании ребят внимающих конфликту. Почти толпа, человек под тридцать стояли и слушали диалог двух парней.
Один был мой тёзка Михали Медвебелов. Второй не менее респектабельный парень, тоже с бородой.