Из рода Бурого Медведя. Том 3
Шрифт:
— Да полицаи, предъявили: мол зачем вы их так сильно потрепали. А я им и сказал: мол вашу работу делаем. Они тогда вообще возбудились до предала, стали говорить что трестовики совсем мол обнаглели, делают что хотят.…
— А этот продавец с точки, он их не вызывал, полицаев?
— Звонил он им. Они прислали какого-то пацана молодого. Тот этим боярам двоим сказал: мол вы парни потише. Те вроде покивали, что поняли и как только полицай ушёл стали ещё больше наезжать на продавца, требовать…
—
Цибрин быстро глянул на меня, удивлённо и сказал:
— Направо и налево убивать нельзя. Слабые рода, если известно что это слабые можно. Средние тоже но уже надо быть осторожней. Высшие без приказал нельзя… а вообще надо стараться не убивать одарённых.
— А если он терроризирует сотрудницу и вот мы приехали, знаем что он высший а начальство не даёт внятного ответа сразу.
— Тогда ты должен спасти сотрудницу ценой своей жизни, если ей грозит опасность.
— Встать под пули грубо говоря.
— Хуже, дать себя убить пока она уходит.
Я замер.
— И часто такое?
— Не бойся всего два раза было. Мы не смогли обездвижить его… но сейчас с этим вопросом лучше дела. Так что…
Мы сели в микроавтобус и поехали в Седьмой опорный пункт. Заходить наверх я не стал, а сразу решил ехать по делам.
— Ладно парни, — сказал я. — Поеду я по делам, отдохну. В ночь ведь на смену...
— Давай, — сказал Цибрин и пожал мне руку. — Не пропадай.
Я подошёл к мотоциклу и решил найти Никиту, что бы спросить у него что там да как с новым главой рода. И вообще спросить, что там происходит. Пока ехал до Никитиной коммуналки, где он снимал комнату, всё думал: показывать ли ему новое лицо. Решил что надо. Ему и как минимум Дееву.
К одиннадцати я стоял на пороге квартиры, где снимал комнату Никита. Позвонил два раза как было написано на звонке. За дверью явно было какое-то движение. Но так как звонили не им, никто не спешил открывать дверь. Тогда я позвонил ещё два раза…
— Буров! — послышался женский голос за дверью. Затем стук. — Иди к тебе пришли! Задолбал уже! Открывай сам, тут не дома, слуг нет!
— У меня их и дома не было! — услышал я голос Никиты и невольно улыбнулся.
Вскоре на пороге оказался заспанный Никита, в тапочках и халате. Он угрюмо уставился на меня, оценив с ног до головы. А затем сказал:
— Чем имею?
— Дело не для разговоров на пороге, — сказал я.
Секунду он оценивающе смотрел на меня, потом прикрыл дверь и тихо спросил:
— Ты кто вообще такой…
— Я знаю про два калан волков.
Никита пожевал губами и резко схватил меня за горло, выпустив перед этим несколько ледяных стрел в моё тело! Сработал щит. Но
— Никита, — тихо сказал я, борясь что бы он меня не задушил. — Это я… помнишь разборку на дороге за кристаллы. Помнишь мы ехали и нас чуть не убили. Помнишь…
Он ослабил хватку и удивлённо всмотрелся в моё лицо.
— Это я, — повторил я глупо.
— Я, — передразнил меня Никита.
— Ты хочешь что бы я назвал имя?
— Ладно, пошли в комнату… там ты либо докажешь, либо… так что лучше не искушай судьбу.
Войдя в его холостяцкую комнату, на двадцать квадратов, я сел в кресло и снял посмертную маску. Никита открыл рот от удивления на секунду, а потом сказал:
— Понятно... верю.
— Я одену обратно, — тихо сказал я и одел маску Михаил Финеева. — Собирайся поговорить надо…
Никита полез в светлый шкаф за брюками, а я спросил:
— Чего заспанный такой? Работал что ли ночью…
— Дэ, — нехотя ответил тот, одевая свитер на майку. Накинул куртку и встал уже одевать ботинки.
— У меня мотоцикл, — сказал я.
— Опять мотоцикл, — только и сказал Никита.
Наконец мы оказались на улице. Я завёл мотоцикл, Никита уселся в коляску. И я спросил:
— Есть вообще идеи, где можно пообщаться. В коммуналке сам понимаешь нельзя…
— Да понимаю, там стены такие… что Вита стесняется со мной на ночь оставаться. Приходится уговаривать…
Тут я невольно покраснел за него.
— Давай что ли до парка прокатимся. Там пирожков купим, я жрать хочу ужас как. Вчера был ад, чуть не попали в засаду… ох я им вжарил. До сих по наверно по кускам собирают.
— Опасная у тебя работа и жизнь…
— То ли дело у тебя, — посмеялся он.
Я посмеялся в ответ и крутанул рычаг газа. Мотоцикл дёрнулся и мы покатились. Вскоре мы сидел в парке, с бумажным большим пакетом, где томилось десяток пирожков, с творогом, мясом, яйцом и рисом. А так же мы взяли по бумажному стаканчику с чаем. Никита уплетал пирожки один за другим и пил жадно чай.
Отпив чая и доев последний кусок своего пирожка с яйцом с рисом и луком, я сказал:
— Я сегодня проснулся и услышал то, во что сперва не поверил…
— Ты про смерть Ильи Фёдоровича? — спросил Никита запихивая в себя пирожок с мясом. Уже пятый подряд.
— Да.
— Его два дня назад убили, а по новостям только сегодня рассказали. Большая часть родичей в шоке, в том числе мой папан и маман. Даже разрешили мне вернутся домой по такому случаю… видать боятся за мою жизнь. Вчера объявили общий сбор рода, на сегодня вечером. Единственный внук Фёдор бывшего главы рода, должен приехать…