Из рода Бурого Медведя. Том 4
Шрифт:
Мы буквально его распыли!
На пол лишь упали со звоном чёрные наручи. Которые тот же час покрылись красными рунами и взорвались, едва не раня нас. Сработал щит, а вот стёкла в зале покрылись трещинами.
Бой закончился.
Подступила боль пропущенных ударов.
Надо
Я подошёл к окну, зажимая рукой раненое плечо, что бы посмотреть где там бесноватые. Они уже уезжали, поднимая пыль по песчаной дороге, отсыпанной гравием. Уезжали… потенциальные враги. Было б нас побольше, приняли бы бой.
— Слушай Деев, — сказал я подумав. — А можно будет отследить их как-то?
— Машины самые распространённые, номера сменят наверняка… Огнизюбрев их почт инее видит через своё око провидца, насколько я знаю... можно было бы послать двоих троих людей за ними. Но я боюсь их встретят и убьют. Мы не подготовились к такому. Тут надо действовать иначе…, — сказал Деев. С его головы капала кровь на деревянный пол, но он её словно замечал.
— Жалко Михаила, — сказал я.
— Через него они видели наши ходы, — возразил Деев. — Ты же сам сказал.
— Да, — ответил я. — А всё равно жалко. У меня для вас ещё одна новость… не знаю интересно ли вам.
— Говори, — сказал Феоктист, перевязывая руку у локтя. Рана была ужасной, торчало мясо.
— Наставник больше не будет мне помогать, вплоть до победы… или поражения, — вдруг осенило меня.
Деев лишь скрипнул половицей. Феоктист вздохнул и стал медленно уходить из зала вместе с Деевым. Они о чём-то говорили.
— Может вас подлечить?! — крикнул я Дееву и Феоктисту.
— Есть кому! — откликнулся Феоктист Синебыков.
Наконец Никита проговорил:
— Пойдём, выпьем за упокой души раба божьего Михаила.
— И похороны будут? — спросил я.
— Будут, — кивнул Никита. — Но нас наверно не позовут.
— Надо помянуть, — согласился Фёдор. — Всё-таки товарищ был наш, и не по своей воле стал предателем… Поехали ко мне.
— Идёт, — сказал Никита.
— Сперва надо подлечиться, — предложил я.
— Идёт, — опять сказал Никита. — Только внизу…
Мы медленно побрели к выходу, по кровавому следу оставленному Стасом Деевым и Феоктистом.
Я знал что они прилично напьются. Сам же я, как человек непьющий, не рассчитывал потребить больше одной рюмки водки или половины бокала вина. И то ради уважения к мёртвому Михаилу Медвебелову.
Предстояло многое обдумать.
Теперь я остался один. Без подстраховки.
Первые дни были самыми трудными, после последнего встерчи с Наставником.
Временами страх и неуверенность брали верх, казалось что может случится что-то, на что я не буду знать ответа, а значит не буду знать и что делать.
Но потом я как-то свыкся с этой мыслью.
Подавил сомнения тренировками магии и физических возможностей и стало полегче.