Из сборника «Последние стихи»

Из сборника «Последние стихи»

(1923)

Там теперь пахнет грибами и прелью

В злато-багряном затишьи низин,

Воздух осеннего полон похмелья,

Зыбок полет паутинных седин.

Только б увидеть дрожанье осины,

Только бы заяц мелькнул через гать,

Только б прохладные гроздья рябины

Жадно в горячих ладонях зажать.

Здесь я

Страшен мне моря пророческий глас:

Он возвещает о тяжкой године,

Грозным страданьем грядущей на нас.

Только б под тихие хвойные своды,

Только бы к бледным родным небесам,

Только 6 средь милой убогой природы,

Только бы там!

Сегодня в ночь весь сад опал,

Как будто вестью злой сраженный.

Мешая с золотом опал,

Утес ребристый ближе встал

В эмали неба обнаженной.

Мерцая бронзовой листвой,

Кусты не дышат винограда.

Щетинно-хрупкой головой

Репейник сохнет, неживой,

У обнажившейся ограды.

Еще в борьбе с морозным сном,

Кровавые роняет слезы

Шиповник колкий под окном.

С мечтою о вине ином

Молитвенно подъяты лозы.

И медлит солнце озарять

Земли предсмертные томленья

И снежную готовит рать,

Чтоб белой смерти передать

Мечту о вешнем воскресеньи.

Земля вся в жару пламенеет,

И небо над нею не плачет.

Суховей из степей дует, веет,

Долгим стоном злые чары деет,

Лист коробит, и мечется, и маячит.

Ночью не вздыхает прохлада,

Сух и горяч блеск звездных ресниц

Сквозь черную путаницу сада.

Отсветами недальнего ада

Полыхает пламя непрерывных зарниц.

По степным бескрайним дорогам

И пыльно, и душно, и тесно.

В этом мире страшном и убогом,

Как скучный сон, мы забыты Богом...

Забыты или прокляты — неизвестно.

Я тебя увидал в вечереющем парке.

Ты скользнула по мне темным золотом глаз.

Ночи были темны, дни осенни и ярки.

Помню встречи, слова... Каждый день,

каждый час.

И тебя полюбил я на долгую муку,

Был навеки ужален печалью твоей.

Но зачем вспоминать? Вечер темен. Дай руку,

И безмолвно дойдем до заветных дверей.

Ты была девочкой беленькой и маленькой,

С ножками, как папиросы.

Вплетала бантик то голубой, то аленький

В свои золотые косы.

Жила в городе все свои первые годы:

Камень и пыль, камень

Знала одну ю всех сказок родной природы:

На стекле морозную вязь.

Слушала, как мать возилась с больным братишкой,

Как, ворча, бранился отец.

Ждала, пустят ли в библиотеку за книжкой:

Такой интересный конец!

По вечерам твердила длинный символ веры

И никак не могла понять,

Зачем купец спутал все товары и меры,

И надо его проверять.

А жизнь кругом мудреную пряжу сплетала,

В небывалом рождая быль.

За летом осень, за зимою весна мелькала...

Камень и грязь, камень и пыль.

И когда тебя жизнь вдруг в бескрайность степную

Умчала из злой духоты,

Ты с криком звонким упала в траву родную,

Плача и целуя цветы.

Порой мое сердце внемлет детскому крику

И бьется жарче и нежней:

Белая девочка целует повилику

И плачет над ней.

Еще не дрогнул сумрак предрассветный,

Еще душа меж бдением и сном,

А мерный звон, призывно-безответный,

Как дождик, капает за дремлющим окном.

Забрезжил свет над белой колокольней,

Дрожит веревка в ангельских руках.

Все мертвенней заря, все богомольней

Льет алое вино в рассветных небесах.

Завеса храма таинство скрывает,

Кровь пролилась, возносится потир,

И кто-то любящий, простив, благословляет

Безумный и несчастный мир.

Подолгу, запершись, гляжу я на кинжал.

Он так пленительно, он так невинно мал,

Мерцая темно-синим жалом

На бархате вишнево-алом.

Как наготой преступною, украдкой

Любуюсь я чеканной рукояткой,

В сплетеньи паутийных линий

Ловя твой взор, божественный Челлини!

Да, счастие изысканно и редко

Тебя наследовать от предка:

Ты мог достаться трусам и рабам.

И осторожно, с нежным обожаньем,

Чтоб зеркало клинка не затускнить дыханьем,

Я подношу тебя к губам.

В грядущем мы с тобой одно,

И вместе нам свершить дано,

Что в душу кануло на дно.

Kaк час таинственен ночной

Под ущербленною луной!

Как сердце будет саднить сладко,

Когда вонжу м твой клинок,

И xpymco хрустнет позвонок

Под увлажненной рукояткой!