Из шестнадцати в тринадцать
Шрифт:
Задумавшись, Наруто споткнулся и упал. Тут же рядом раздался чей-то противный смех. Парень даже не стал смотреть, кто это, а просто встал и поплёлся дальше.
– Тебя это устраивает? Не только жители деревни, но и твоя младшая сестра презирают твою слабость. – сказал наконец Курама.
– Не устраивает. Конечно же, не устраивает!
В Наруто будто бы что-то щёлкнуло. Полностью отдавшись своей злости и негодованию, он изо всех сил побежал на гору Хокаге. Добравшись до места, парень забрался на голову Первого и прокричал:
– Я покажу вам всем! Я стану Хокаге!
Ветер разнёс эти слова
Первым делом парень вернулся домой и вытряхнул свою копилку. Там оказалось на удивление много, поэтому Наруто смог купить себе ту одежду, которая ему нравится, и наконец избавиться от опостылевшего чёрного балахона и серых штанов. Пусть и не любимая оранжевая куртка, но новые вещи были очень яркими и броскими, такими, в которых парень чувствовал себя комфортно. Потом Наруто отправился в резиденцию Хокаге, чтобы обратиться к отцу с самой необычной просьбой в его (Минато) жизни.
– Папа, я жабу хочу! – заявил парень, когда его пропустили в кабинет Хокаге.
Куча свитков выпала из рук Минато, и он плюхнулся на своё кресло.
– Зачем тебе жаба? Может, лучше кошку заведём...
– Нет! Ты меня не понял. Я имел в виду, что хочу заключить контракт призыва с жабами. Я знаю, у тебя есть доступ к свитку, – пояснил свою просьбу Наруто.
Челюсть Минато отправилась вслед за свитками.
– Понимаешь, Наруто, нельзя заключить контракт просто так. Каждому шиноби предназначен...
– Я знаю это, но жабы – абсолютно точно мой призыв. Поверь мне, папа.
Мужчина вдохнул и подошел к сыну.
– Извини, но я не могу. Это просто замечательно, что ты начал проявлять интерес к искусству шиноби, но этого слишком мало, чтобы начать осваивать такую сложную технику, как призыв. Подожди, и через несколько лет упорных тренировок я сам предложу тебе заключить этот контракт.
– Он не верит мне... – грустно подумал Наруто. – Каким бы любящим отцом он ни был, но поверить в непутёвого сына, вдруг ставшего другим, невозможно даже для него...
– Вот тебе ещё одна причина, чтобы перестать наматывать сопли на кулак и взять себя в руки!
– Ты прав, Курама. Ты как всегда прав.
– Я смогу сделать это! – медленно и чётко, смотря прямо в глаза отцу, произнёс Наруто.
Минато вздрогнул и чуть отстранился. Сейчас перед ним был не его сын, которому взбрело в голову в одночасье стать сильнее, а совершенно другой человек – опытный шиноби, прошедший множество боёв и видевший смерть своих друзей. Тому взгляду, которым Наруто смотрел на него, отказать было невозможно. Кивнув, Минато сложил печати и призвал жабий свиток. Только он хотел объяснить сыну, что нужно делать, как Наруто деловито развернул пергамент и, надкусив палец, вписал в него своё имя.
Когда парень выходил из кабинета, Минато долго провожал его недоумённым взглядом. Этот человек был одновременно и Наруто, и не Наруто. Он знал то, чего знать ему было не положено. Как отец Минато чувствовал,
Придя домой, Наруто сразу же направился в свою комнату, чтобы спрятать несколько купленных им пачек рамена. Кушина готовила очень вкусно (несмотря на свою соляную щедрость), но парень всё же так привык к этой лапше быстрого приготовления, что просто не мог обходиться без неё. Однако Кушина едва ли порадовалась, если бы нашла у сына эту жалкую пародию на еду, потому эту маленькую контрабанду нужно было хорошенько спрятать. Окинув взглядом свою комнату, Наруто пришел к выводу, что единственное подходящее для склада место – пространство под кроватью, но это было слишком очевидно, потому он решил отодвинуть одну из половиц. Выбранная им деревянная пластина отошла на удивление легко. Как оказалось, другой Наруто уже устроил там тайник.
– Хоть вы и разные, но мыслите одинаково! – ехидно заметил Курама.
В тайнике не было ничего, кроме обожженных листов бумаги. Наруто выудил их на свет божий и начал с интересом рассматривать. Это были рисунки. На них улыбались, смеялись и плакали разные люди, среди которых были одноклассники Наруто и родители. Не было только портретов сестры. Когда парень добрался до рисунка Кушины, то почувствовал, что плачет. Значительная часть листа была сожжена, и от маминого лица остались только добрые, улыбающиеся глаза. Другие портреты тоже были сильно испорчены, но этот было особенно жалко.
– Это сделала Кагами.. В следах пламени, что сожгло эту бумагу, я чувствую её чакру, – тихо сказал Курама.
– Как же так... Пусть она и ненавидит меня, но зачем же так.. маму...
Наруто, капитан Анбу и герой Конохи, сидел на полу своей комнаты и захлёбывался слезами из-за того, что злая сестра сожгла портрет Кушины. Не в силах больше смотреть на свой исковерканный рисунок, парень начал перекладывать листы дальше. Все портреты были сильно испорчены, но не уничтожены. Кагами как будто хотела показать этим, что имеет полную власть над братом, что ему не удастся ничего спрятать от неё.
Когда рисунки почти закончились, голова Наруто закружилась от внезапно нахлынувших чувств. Их было так много, что он не мог разобрать каждое в отдельности. В руках парня был почти полностью сгоревший лист бумаги. Единственное, что на нём осталось, это улыбка девушки и прядь её угольно-чёрных волос. В изгибе губ было что-то бесконечно манящее и родное, но вместе с тем робкое и загадочное. Повинуясь порыву, Наруто прижал рисунок к груди.
Теперь у него появилась ещё одна цель – во что бы то ни стало найти девушку с портрета.
====== От судьбы не уйдёшь... ======
Наруто сидел в своём классе и изо всех старался не совершить главную ошибку своей жизни. Он ещё слишком хорошо помнил, как после своей прошлой выпускной церемонии случайно поцеловал Саске. Так что теперь парень старался держаться от Учиха так далеко, как только возможно.
Была велика вероятность того, что и в этот раз они окажутся в одной команде, но оценки Наруто, который упорно занимался весь месяц, были значительно лучше, чем раньше, потому вполне возможно, что судьба в лице Ируки-сенсея распорядится по-другому.