Из штрафников в разведку
Шрифт:
Вместо ответа Елизарова взяла карабин, сноровисто перезарядила и, почти не целясь, практически навскидку первой же пулей попала в импровизированную мишень.
– Зачем же мне ради глупой шутки оружие курочить. – Мария бережно упрятала карабин в чехол и пояснила: – Просто вы недостаточно точно измерили расстояние и не учли ветерок. Сто метров – это же не сто шагов, а примерно сто двадцать.
– А легкий ветерок на ста метрах все мои пули в сторону снес?! По-моему, вы все-таки смеетесь надо мной, – без особой, впрочем, уверенности предположил Алексей и тут же с улыбкой добавил: – Сдаюсь, товарищ сержант! Снайпер из меня действительно никудышный! Но зато у меня есть несколько других вполне достойных навыков. Правда, демонстрировать
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – согласно кивнула Елизарова и, сообразив, что фраза прозвучала несколько двусмысленно, с легкой улыбкой поправилась: – Естественно, в ваших достоинствах, а не в том, что опозоритесь. Вашей вины в промахах нет – просто в любом деле есть свои нюансы и тонкости.
– Кстати, о нюансах. – Миронов оценивающим взглядом окинул снайпера и уже серьезным, деловым тоном спросил: – Насколько близко к немецким позициям вы хотите подобраться? В том, что вы умеете скрытно передвигаться на местности и мастерски маскироваться, я даже и не сомневаюсь. А вот стрельба в непосредственной близости от вражеских траншей… Как я понимаю, выстрелить и попасть – не самое сложное? Куда сложнее будет живыми уйти после выстрела – я прав?
– Да, товарищ лейтенант, вы правы. Но я надеюсь – даже уверена! – что вместе с вашими героическими разведчиками мы обязательно что-нибудь придумаем этакое… – Мария неопределенно шевельнула ладошкой. – Что поможет нам и задание выполнить, и уцелеть – и желательно всем! Разрешите идти, товарищ лейтенант?
– Да, конечно, – рассеянно ответил Алексей, уже начиная мысленно прикидывать, что бы «этакого» им придумать, и тут же спохватился и без особой уверенности предложил: – Если позволите, я провожу? Вы же в одной из землянок санитарной роты разместились, так?
– Так точно, – вновь слегка улыбнулась девушка, – вижу, что от нашей разведки ничего не скроешь. Но провожать меня не надо – думаю, у вас достаточно других, более важных дел. Вы не беспокойтесь, я не заблужусь. Доброй ночи вам, товарищ лейтенант!
– И вам… сержант, – Миронов, испытывая одновременно и некоторую досаду, и облегчение, проводил Елизарову взглядом и неторопливо направился в расположение своего взвода.
Честно говоря, Алексей пока так толком и не понял, какое же из чувств, вызываемых у него девушкой-снайпером, сильнее. С одной стороны, робко маячил естественный интерес к очень даже симпатичной девушке с мягким голосом, которому легкая хрипотца придавала некое особенное, чарующее свойство. С другой – недовольно хмурилось раздражение. С раздражением было все предельно ясно: не лежала душа у лейтенанта идти в тыл к немцам с женщиной, в которой он никак не мог быть так же уверен, как в своих волках, не раз проверенных в деле, – вроде того же Ахатова! Ну, не женское это дело – по вражеским тылам бегать! И вообще, недаром веками моряки заверяли, что женщина на корабле – к несчастью… Впрочем, – решительно отмахнулся от бессмысленных раздумий Миронов, – мы сейчас не на торговой шхуне, а на войне! И не нам решать, куда и с кем идти. Прикажут – и на деревянной палочке верхом в атаку поскачешь, а не то что с девчонкой на задание…
С «естественным интересом» дело обстояло сложнее: вроде бы и ворохнулось слегка в душе что-то малопонятное и пока еще труднообъяснимое обычными словами – не то ветерок теплый едва ощутимо подул, не то крохотная бабочка легонько крылышками взмахнула…
Глава 22. Апрель 1944 года. «Умри, но сделай!»
Холодная весенняя ночь накрыла землю темным невесомым одеялом, небрежно сшитым из затянувших небо кучевых облаков, напоминавших завалы грязной ваты. В разрывах между плавно плывущими тучами иногда просвечивали звезды, но их призрачный дрожащий свет был слишком слаб, чтобы сделать ночь хотя бы чуточку светлее.
Разведчикам
– Я вроде и не в первый раз в гостях у фрицев, – раздраженно сплюнул кусочек коры Миронов и снова принялся грызть веточку, не глядя на товарищей, – но сейчас вообще не понимаю, как ко всей этой ерунде подступиться! Вот приедет сюда завтра генерал – это если разведка ничего не перепутала или не наврала, – и что? Вот как мы сержанта к нему на прямой выстрел подведем? Как?! Я уже всю голову сломал! Вы же сами видели, что отсюда это сделать просто невозможно. Нет ни одной серьезной горки или хотя бы кочки, где можно было бы спрятаться и пальнуть… Все кусты фрицы вырубили, деревья, считай, тоже все спилили и на блиндажи пустили. И что нам теперь? Выйти в чисто поле и покричать, мол, генерал, выдь-ка на минутку – мы тебя маленько пристрелим?! Дурдом, мать его!
Злость Алексея имела под собой солидную основу. Сначала все шло как обычно: ночь, нейтральная зона, саперы, проход в заграждениях, бесшумный переход на немецкую сторону. Группа благополучно миновала немецкие траншеи с дозорными и постами и углубилась в тыл. К утру вышли в назначенный район, где тщательно подобрали место для наблюдения – оно же и укрытие для дневки. Сразу же выяснилось, что немцы действительно развернули здесь серьезное строительство – все инженерные заграждения имелись в полном объеме и ассортименте: и километры колючей проволоки – как натянутой, так и разложенной спиралями на специальных рогатках, и парочка дотов, и дзоты, и блиндажи, и многое другое. Наверняка и подступы все были устелены минными полями.
– Нас всего трое, – негромко сказал Ахатов. – В чистом поле от нас толку мало, командир. Надо думать. Может быть, у вас, сержант, есть какие-то идеи? Мы же в ваших делах мало что понимаем.
– «И опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг…» – задумчиво процитировала Елизарова и по очереди посмотрела на лейтенанта и на Юсуфа. – Любая задача имеет свое решение – часто даже несколько. Нам просто надо найти эти возможные решения.
– А мы, по-вашему, сейчас в подкидного дурака играем, да? – мысленно уже не в первый раз поминая тихим добрым словом командование, отправившее его на задание с женщиной, хмуро пробурчал Миронов. – А если без всех этих стишков и шибко умных слов, а, сержант? Дельное что предложить можете? За нас ведь ни гений, ни парадокс, извиняюсь, ни хрена не сделают – самим шурупить надо! Вы согласны, что отсюда вам стрелять нельзя? Тогда нам уже лучше прямо здесь взять и застрелиться – чтоб и немцев не смешить, и из-за ерунды их не беспокоить!
– Согласна, товарищ лейтенант, – спокойно ответила девушка. – Но это ведь не единственное место, с которого можно выстрелить. Наверняка есть и другие, более удобные. Просто надо их найти и выбрать самое подходящее.
– Делов-то! – все сильнее раздражаясь, Алексей нервным жестом отшвырнул изгрызенную веточку и лег на спину, закинув руки и сцепив ладони на затылке. – Найти и выбрать… Так давайте примерять, выбирать, думать! Как говорится, лучше сто раз примерить, чем один раз тебе голову отрежут!