Из смерти в жизнь… Советские солдаты России
Шрифт:
Майор этот оказался человеком порядочным. Когда уезжал в Союз, спрашивает меня: «Может, что-нибудь передать родным?». Я попросил отдать им «афганку» (специальная форма одежды. – Ред.), мне самому вряд ли удалось бы её через границу провезти. Но нас подняли по тревоге, и я попросил своего товарища отнести мою «афганку» особисту. Тот отнёс, но другую, пятьдесят шестого размера! Сестра потом рассказывала, что в Саранске к ней пришёл майор и отдал «афганку». Но когда я её дома в руки взял – это оказался огромный халат какой-то! Вот думаю, хитрый хохол! Куценко его фамилия. Но зла на него не держу. Пусть и Бог его простит.
Буквально через несколько дней после
Палатку мне положили сверху рюкзака. Иду в гору и чувствую, что уже еле живой. А прошёл всего-то метров триста. Тяжело было ещё и морально: я же не знал о своих возможностях, сколько я вообще могу выдержать. (Я до этого видел парня из моего взвода, которому лямка рюкзака перетянула что-то на плече, и у него онемела рука. Он месяца два или три провалялся в госпитале. Там рука окончательно высохла, он стал инвалидом. Комиссовали…)
Дембель Умар остановился: «Ну-ка стой! Ты же сейчас помрёшь! Дышишь неправильно». Посидели с ним минут пять, он дал мне два кусочка сахара-рафинада. Говорит: «А теперь давай вместе со мной – ровненько, не торопясь. Пошли. Пускай они бегут. Далеко всё равно не убегут, не беспокойся».
Двинулись дальше. Но я всё опасаюсь, что не выдержу. А выдержать для меня было самым главным! И тут я вспомнил слова командира учебного полка: «Если тебе тяжело, то другим ещё тяжелее. Ты ведь морально сильнее». Такие слова обязывают… Если он вправду так думал, то я обязательно должен выдержать! И поставил себе цель: если даже будет невыносимо трудно, буду руку себе кусать, но буду держаться.
Шёл-шёл-шёл… И вдруг появились огромные силы, второе дыхание. Об этом я много слышал, но на деле оказалось, что оно открывается намного быстрее, когда ты несёшь большие тяжести. Буквально метров через пятьсот дыхалка заработала, как часы. А ноги-то у меня нормальные! И я пошёл-пошёл-пошёл!.. Одного обогнал, второго, третьего. В результате поднялся на гору первым.
Поднялись на высоту тысяча шестьсот метров. Только мы расстелили палатку, присели поесть… Тут команда: подниматься выше! Но дальше нести палатку досталась уже не мне. Шли часов десять и поднялись на три тысячи двести метров.
После этого случая я часто брал дополнительный груз. Командир спрашивает: «Кто понесёт дополнительные мины?». Никто не хочет. Говорю: «Давайте я». Конечно, я рисковал. Но мне хотелось доказать, что могу. А дембеля сразу обратили на это внимание и стали лучше ко мне относиться: не били, практически вообще не трогали. Хотя было за что! В горах ведь всякое бывает: не туда посмотрел или, хуже того, заснул. А молодой солдат засыпает только так! Стоишь, спать вообще не хочется. Туда-сюда посмотрел. Вдруг – бум!.. Прилетел удар от дембеля. Оказывается, ты уже спишь. Границы между сном и бодрствованием вообще нет.
Когда мы ещё ехали по Чарикарской долине и заехали в предгорья, то пошёл хлопьями снег. Вокруг глина склизкая, все грязные! Когда вижу видео из Чечни, всегда вспоминаю эту картину.
Для ночёвки растянули палатку. В палатке «поларис» (печка из танковой гильзы. – Ред.) стоит, тепло… Ребята бросают на землю бронежилет, сверху
Пошёл, открыл БМП. А наша машина на полметра от пола была забита мешками с луком, мы его у «духов» как-то взяли. Лук красно-синий – очень вкусный, сладкий. Мы жарили его с гречкой (я дома до сих пор так делаю).
Люк закрыл, положил бронежилет на мешки, залез в свой спальник и лёг спать. Вдруг просыпаюсь от грохота – дынь-дынь-дынь-дынь! – «Открывай!!!». Вылезаю из БМП, спрашиваю: «Что случилось?». Смотрю – стоят дембеля, все мокрые! Оказалось, что они вырыли под палатку яму, в ней рядами и лежали. А ночью пошёл дождь, и вода в эту яму так ливанула, что залила от дна сантиметров на двадцать. Спали крепко, поэтому когда проснулись, уже все мокрые. Умар мне: «Ты самый хитрый! Давай сюда свою одежду!». – «Так ты же сам меня загнал сюда!». Отдал Умару свою сухую одежду, но его мокрую не стал полностью надевать.
Тут команда – всем на боевые. Умар мне – остаёшься здесь! Я: «Почему?». – «Я старший группы. Сказал – остаёшься!». Ну ладно, он дембель. Остаюсь, значит остаюсь. Они пошли в горы, а я так расстроился…
Но мне опять повезло. Они поднялись наверх, а там снег! И тут ещё ударил мороз, градусов двадцать. Их продержали в горах двое суток. Снегом их завалило, пришлось копать в снегу ямы и в них спать. Кто-то даже обморозился. Но обморозился не потому, что в мокрой одежде пошёл, одежда на них быстро высохла. Мышцы, когда работают, много тепла дают. (Меня дембель научил напрягать все мышцы секунд на двадцать. Потом мышцы отпускаешь – и от тебя пар валит! Жарко, как будто в бане парился.)
Когда они вернулись, то были жутко злые: «Кому это нужно было!». Войны с душманами никакой не было. Но на обратном пути они увидели на соседнем хребте каких-то оборванцев, которые шли без рюкзаков. Стали с ними воевать, а это оказалась своя пехота! Пока разобрались, успели двоих пехотинцев убить, а двоих ранить.
Мне дембель говорит: «Слушай, ты такой хитрый!». – «Да я же хотел идти! Ты меня сам не взял». Он: «Снимай одежду! Забирай свою, мокрую…».
После боевых заехали в Баграм, переночевали, оттуда уже вернулись в Кабул. В Баграме я встретил своего знакомого по учебке. Смотрю – возле «балдыря» (в Афгане так называли полковое кафе, в Гайжюнае его обычно называли «булдырь») сидит какой-то пацан, похожий на бомжа, и ест буханку хлеба с торца. Мякиш вытаскивает, ломает и потихонечку съедает. Я зашёл в кафе, взял что-то. Вышел, мимо прохожу – вроде знакомое лицо. Подошёл – он вскочил: «Привет, Витёк!». Я: «Это ты?.. А что ты здесь, как «чмошник», сидишь?». – «Да так, захотелось кушать». – «А почему здесь ешь? Садись хоть на ступеньку, а то спрятался в углу». Он: «Всё нормально!». Это был тот самый парень из Минска, у которого мама была директором кондитерской фабрики.
И только потом ребята из нашей учебки, которые попали в 345-й полк в Баграм, рассказали, что он действительно «чмошник» (на армейском жаргоне – неопрятный, не следящий за собой, не умеющий постоять за себя человек. Сокращение от «человек морально отсталый». – Ред.). Не думал, что в Афган попадёт, но попал. И его там совсем зачморили! Мне его даже жалко стало. Хотя в учебке я его не любил: ведь именно его мне на кроссах и марш-бросках приходилось всё время таскать буквально на себе, замучил он меня совсем.