Из стали и пламени
Шрифт:
Очень давно, еще в первый год служения Ордену, я сорвалась со скалы. Не слишком высокой, но все же достаточно опасной, чтобы при падении рассечь плоть до ребер. До сих пор с содроганием вспоминаю обеззараживающие примочки, тугие перевязки и мази. Казалось, каждое лекарское средство служило лишь одной цели – заставить меня заново прочувствовать глубину того разочарования, что охватило праведных отцов. А разочарованы они были безмерно. Еще бы! Я ведь обещала забраться на самый верх, а в итоге сорвалась, не достигнув даже середины.
Пальцы невольно дернулись и сжались в кулаки.
В
Я снова посмотрела на спину дракона – широкую, мощную, со следами прошлого. Интересно, давал ли он похожие клятвы? Или, как дикий зверь, лишь следует инстинктам?
– У тебя тяжелый взгляд, охотница, – бросил он, не поворачивая головы. – С таким ты никогда не нападешь из тени.
В первую секунду я растерялась. Мне казалось, дракон не заметил моего интереса. Но уже в следующую взяла себя в руки: широко открыла глаза и посмотрела не прячась.
– Чего ты хочешь от меня?
Вопрос заставил его хмыкнуть, отложить ложку и повернуться.
– Чтобы ты выжила.
– Зачем?
– Чтобы вернулась к своим и рассказала о нас: что мы не звери, как вы привыкли считать. Что если на нас не нападать, мы не станем убивать в ответ. Что нам не чуждо милосердие.
– Пытаешься меня задурить? Думаешь, я поверю твоим словам, чудовище?
– Не словам – действиям.
Поднявшись, он достал из котелка еще один комок непонятной зелени и, роняя на пол пахучие капли, зашагал ко мне. Я дернулась. Попыталась сесть, но слабые руки не дали опереться на них и отползти.
– Чудовища не помогают людям, – процедила сквозь зубы.
– Верно. И я докажу тебе, что драконы – не те, кем вы привыкли нас считать.
Вместе с последним словом он прижал к моей ноге горячий влажный ком. Кожу обожгло. Причем так сильно, что сдержать крик не вышло. Инстинктивно я ухватилась за дракона непослушными пальцами, подалась вперед. А он, что удивительно, не оттолкнул. Напротив, обхватил меня поперек спины, притянул ближе, давая опору, и помог пережить момент слабости.
– Теперь выдыхай, охотница.
Он опустил меня обратно на шкуры и отошел. Я проследила взглядом за его рукой, дернувшейся к ранам на груди.
Дайгенор – опасное оружие. Опаснее меча или лука. Оно не просто травмирует тело – оно отравляет его. Лезвие дайгенора обрабатывают заговоренным настоем шесть полных лун подряд. И старинный рецепт знают только праведные отцы.
Однажды – больше по глупости – я сцепилась с Айкиром, братом по Ордену. До сих не знаю, совпало так или Айкир все подстроил, но рукоять моего дайгенора надломилась. Я едва успела отвести его в сторону – лезвие лишь краем скользнуло по голени. Не сделай я этого, лишилась бы ноги, а так отделалась всего тремя неделями в лекарском крыле. Тогда же я узнала, каково это – когда закипает кровь в оставленной дайгенором ране. И сейчас, разглядывая рваные края порезов на груди дракона, будто заново переживала дни после схватки с Айкиром.
– Корни хладовой травы, – произнесла я быстро, опасаясь, что, если замешкаюсь хоть на секунду, то передумаю. – Завари
– О, надо же, охотница делится со мной рецептами снадобий, – дракон насмешливо скривился. – Не стоит. Ваши средства бессильны против нашей крови.
Не сводя с меня взгляда, он коснулся открытых ран, намочил пальцы в собственной крови и встряхнул рукой, роняя тяжелые капли на пол. Камни, на которые они упали, зашипели. В воздухе запахло серой.
– А это? – я кивком указала на зеленые разводы на смуглой коже.
– А это наши снадобья, охотница. И их рецептами я делиться не стану. Спи.
Будто следуя этому приказу, веки налились тяжестью. Пришлось мотнуть головой, чтобы прогнать сонливость. Затем я снова посмотрела дракону в глаза.
– Чего ты хочешь на самом деле?
– Я уже сказал. К утру метель успокоится, и ты отправишься к своим. До тех пор нам придется терпеть общество друг друга. Но не бойся – я не наврежу тебе. Ты покинешь эти горы в целости, клянусь Первопредком.
– Я не знаю, кто это, – нахмурилась растерянно.
– Нестрашно. Достаточно того, что знаю я.
Несмотря на уверенность дракона, метель не утихла ни к утру, ни к следующей ночи. Наоборот, лишь набирала силу. Как и жар, лижущий мое тело. Поначалу я не обратила на него внимания: списывала то на слабость, то на близость костра. Но к вечеру стало понятно: это лихорадка.
Дракон покидал пещеру дважды. В первый раз он ушел утром, чтобы через несколько часов вернуться с тушей горного алькарда. Увидев добычу, я не сумела скрыть удивления. Да и как иначе? Трудно сохранить невозмутимость, когда в нескольких шагах от тебя бросают на пол огромное серо-голубое тело с тонкими полосками на шкуре. Мощные витые рога загибались назад, словно крендели, раздвоенные копыта отливали серебром. Именно из-за них алькардов еще называют сребровыми арисами.
Шкуру с алькарда дракон содрал всего в несколько движений, чем вновь удивил меня. При этом – готова поклясться – он едва сдерживал самодовольную улыбку! Но ни один из нас не проронил ни слова. О чем думал дракон, не знаю. Я же не могла заставить себя смотреть на что-то, кроме него. Взгляд словно приклеился к сильному мужскому телу. Раз за разом возвращался к ранам от дайгенора, виднеющимся сквозь распахнутую жилетку; скользил вдоль рук со жгутами вен, очерчивал контур лица.
Как же так вышло, что никто в Ордене не знает о способности драконов менять облик? И почему никто из чудовищ не попытался выйти на общение раньше? Или…
Пугающая мысль вонзилась в меня иглой.
Или дракон со мной играет?
Кот Мадека – одного из старейших отцов Ордена – тоже всегда забавляется с мышами, прежде чем задушить их. Я сама видела с полдюжины раз. Правда, вмешаться посмела лишь единожды, и за это провела ночь в яме с крысами. Тремя. Их хватило, чтобы не давать мне сомкнуть глаз: приходилось отбиваться от наглых созданий до самого рассвета. Урок я усвоила и больше никогда не мешала любимцу Мадека играть с добычей.
Сейчас же я вдруг почувствовала себя той самой мышью, угодившей в лапы к коту. Что будет, когда он наиграется?