Из Тьмы, Арка 5

Добродел

С этой мыслью отзываю новопоименованного Сахарка и призываю на его место гидру с птичкой.

— Сши? — Печенька с интересом изучила новую обстановку. — С-с-силах-хс! Вкус-с-снос-с-с! — обрадовалась она. — С-с-с-колькхс-с? — Вслух спросила моя уже почти полноценно говорящая гидра, уточнив, впрочем, устный посыл более развёрнутым мыслеобразом.

— Примерно четверть суток у вас с птичкой есть, — ответила я одновременно обрадованной и опечаленной (ведь можно бы и подольше задержаться! Сила, вкусно!) прожоре. — А потом у нас запланированы испытания способностей нового члена немёртвой команды...

и охота.

— Сши!!! С-с-с! — радостное шипение замахавшей хвостом бронированной гидры, звуки громкого шарканья и вызванное ими грохочущее эхо заполнили грот.

Ну разве не милота? Так и хочется почесать чешуйчатую мордаху и поиграть с этим комком позитива. Ладно, скорее небольшой горушкой позитива: всё же моё тело крайне мелкое в сравнении с питомицей, и потискать её, как порою хочется, я (пока?) не могу. Сейчас даже странно вспоминать те времена, когда Печенька всерьёз меня боялась и думала, что я держу её в «стае», как запас пищи на голодное время.

Глупая трусишка! Умная, но глупая. Если бы не я, то до сих пор сидела бы в своём болотце, не достигнув даже средней ступени ранга A. Со мной же она и мир посмотрела, и себя показала, и сильнее стала, и поумнела. Через эволюцию прошла, метаморфом стала...

И кто теперь меня попрекнёт в жестоком обращении с домашними, кхем, монстрами? Уж точно не Люц!

Улыбнувшись своим мыслям, я нашла неплохое место для медитации и, призвав Эйпмана, забрала у него подстилку для сидения на холодных и влажноватых камнях, а также неизменный мешочек печенья и термос с какао.

Обезьяну пусть и понравилась окружающая плотная энергия, но проситься остаться этот недавно восстановившийся от ран лентяй не стал (это же медитировать надо, чтобы достаточно много сил ухватить, напрягаться, а не просто валяться и есть бананы!), так что, любопытно повертев головой и не найдя ничего интересного, он отправился обратно.

М-да, похоже, придётся этого увальня в будущем менять на кого-то более энергичного и целеустремлённого. Да, удобный, да, привычный, к тому же исполнительный и покорный... но чем дальше, тем сильнее проявляется несходство наших характеров. Не настолько, чтобы мне захотелось Эйпмана ломать. Но и тащить за собой, как этакий полупассивный балласт... нет.

Да и пространственные ячейки в Яцуфусе ограничены.

К медитациям (и перерывам на отдых между ними) всё готово, можно приступать! Надеюсь, получится если не усилиться, то хотя бы уравновесить влияние иных сил, пронизывающих моё тело и душу.

* * *

— Глянь, — сказал скучающему товарищу Бен и показал вниз, на тянущееся от горизонта до горизонта снежное поле, расчерченное тёмными, с металлическим отблеском нитями. — Что за странные тропинки?

— Сам ты тропинка! — с превосходством взглянул на сокомандника Гектор и, приподняв шапку, почесал синие волосы. — Лучше бы слушал, что Куроме и Хан говорят, а не смотрел, как наша Сена с Кей Ли переругивается! У них всё равно вечно один спектакль на прежний лад, ничего нового. А это дороги специальные такие. Чтобы телеги в снег и грязь не проваливались, — с энтузиазмом, выдающим увлекающегося человека, начал рассказывать парень. — И ездили быстрее. Вон, видишь, упряжка с двумя лошадьми сразу пять телег

тащит? А там аж сразу две пушки тянут, и не мелкие. И вон, ещё с людьми какая-то.

Слегка прищурясь, Гектор добавил:

— Полезная придумка. И новая. Таких даже рядом с дворцом наместника нет. А может, даже и в Столице. Если бы не летучий монстр Куроме, то и мы бы на таких ехали.

— Или бегом бежали. Так быстрее, — пожал плечами Бен, которому что старые дороги, что новые были до одного места. Не он же их строит? Вот приём у наместника был интересным: много людей, много конфликтов, много завуалированных или не очень перепалок. Даже парочка дуэлей случилась.

И чего остальные ворчат, что скукота и они только зря потратили время?

— Или бегом, — согласился Гектор. — Но если с грузом или кого-то сопровождать, то железные дороги куда лучше саней. Хотя, слышал, дорогие они и телеги к ним нужны специальные. Но зато можно разобрать и в новом месте проложить. Их целыми секциями укладывают. И если монстр или враги кусок разломают, можно быстро приехать и заменить сломанное. Интереснейшие штуки! И у нас в провинции, в смысле, в Скаре, теперь производятся. Я даже на заводе был, охранял проверяющих, которых Куроме посылала! — похвастал увлёкшийся техникой убийца.

— Понятно, — глядя вдаль, ответил ему Бен. — А как думаешь, что нас в Столице ждёт?

— Нашёл, кого спрашивать! — криво усмехнулся синеволосый, что так же, как и его друг, страшился неизвестности, что их ждала после смерти такой фигуры, как министр разведки. — Иди к Кей Ли с такими вопросами. Он заместитель Куроме. А та много знает и с ним тоже делится.

— Ну его, — отмахнулся Бен. — Опять со своими шутейками и хвастовством приставать начнёт. «Будущий Мастер, основатель собственного рода и просто красавчик», чтоб его, — раздражённо сплюнул парень за борт их летающего транспорта.

— Что я слышу? — раздался позади насмешливый голос вышеупомянутого шутника, который, следуя указаниям и мотивирующим пинкам от Куроме, постоянно тренировался с Адаусу, научившись подслушивать чужие разговоры и глушить звук собственных шагов. Не полноценный контроль воздуха, но уже немало. — В ком-то говорит зависть к моему великолепию?

— В ком-то говорит то, что ты достал уже хвастаться, — буркнул Бен.

— Поскорее бы Сена поправилась, будете с ней друг друга цеплять, — вторил ему Гектор.

— Никакого уважения к старшим! — с притворной печалью покачал головой «старший», которого выгнала из вагончика собственная девушка. Даже у привычной ко многому рыжей имелся свой предел терпения. — Может, в карты тогда? — брюнет вытащил из кармана и продемонстрировал парням свеженькие, недавно из печати картонные прямоугольники со значками мастей... и искусно выполненными картинками голых женщин.

Пиковые брюнетки, золотой блонд червей, рыжий жар бубен и крестовые шатенки. Плюс экзотических — синего, зелёного, фиолетового и алого — оттенков джокеры, а также тощая платиновая Смерть, чёрно-белая Власть, того же оттенка Слава с закрытым глазом, прикрывающая раскрытым веером свою неулыбчивую и зрячую сторону лица. И, конечно, радужное, для ценителей суперпышности, бесстыдно распластанное навстречу зрителю Изобилие.