Из тупика. Том 2
Шрифт:
– Надеюсь, – примирительно заметил Виккорст, – вы еще не сказали княгине Вадбольской, что скоро здесь, на Двине, будет полно британских кораблей?
– Дали понять ей… чтобы не уезжала. Чего скрывать?
– Откровение необходимо в меру, Георгий Ермолаевич. Мы проникли очень глубоко. Но агентов ВЧК все же надо остерегаться… даже здесь, «У Лаваля»! Мне очень жаль эту красивую княгиню, но пусть она сама проснется завтра в новом мире. Без большевиков! Извините, и можете вернуться…
Провожая княгиню
– Глафира Петровна, завтра Россия возродится… отсюда, из Архангельска. Видите на рейде огонек? Это яхта «Эгба», и бежит по антенне искорка радиопередачи. Я могу вам сказать заранее, что сейчас принимают радисты в Мурманске.
– Вы меня совсем заинтриговали. Я так полна впечатлений…
– В Мурманске сейчас принимают и расшифровывают сигнал, который станет историческим: «Все готово, приходите немедленно».
Глава девятая
– Все готово, – сказал Суинтон, сбрасывая наушники. – Архангельск настаивает, чтобы эскадра выходила немедленно.
Уилки куснул себя за палец – мечтательно.
– Хорошо, – поднялся он. – Я пошел…
Он заперся в своей тесной комнате, налил в стакан виски. Перед ним – станция телефонных подключений. Прихлебывая виски, он соединился с телеграфной службой.
– Барышня! Кто это? Лизанька… Здравствуй, моя сладкая девочка. Ну-ка воткни меня в Кандалакшу… Да, из консульства!
Он пил виски и, глядя в потолок, ожидал соединения.
– Тикстон? Здорово, старый бродяга! Когда прибыл дипломатический корпус из Архангельска?
– Он уже на подходе, – сообщил Тикстон.
– Значит, в полной безопасности?
– Да. В полной.
– Будь здоров, Тикстон… Лизанька, солнышко мое, отключи, я разговор закончил…
Просунул ноги в матросские боты, надел высокую меховую шапку.
Кэмпен встретил его посреди адмиральского салона, – над головой адмирала качалась клетка с черным мадагаскарским попугаем.
– Архангельск? – спросил он сразу.
– И Кандалакша, – ответил ему Уилки. – Наши миссии в безопасности?
– Да, можно начинать…
…Генерал Пуль поднялся при появлении Кэмпена:
– Итак, адмирал, что-нибудь с «Эгбы»?
– Да. Нас ждут…
Пуль прошел в соседнюю с салоном каюту, где проживал под большим секретом один из лордов Британского адмиралтейства. Загнув страницу на недочитанном романе, он испытующе посмотрел на входившего Пуля.
– Что? – спросил лорд, не выдержав молчания генерала.
– Боевой курс, – кратко ответил Пуль. – Мы идем…
– Сколько единиц?
– Семнадцать вымпелов, сэр.
– Людей?
– Много не надо, сэр. Там уже все готово к нашему проходу. Архангельск будет взят голыми руками…
– И
– Ой, как страшно! – сказала Зиночка.
– Тогда я бью. Бэкс, – хукк справа… Раз! Не берет. Негр меня слева – апперкот. Но я устоял. И вот беру его на свинг.
– Мне все так интересно с вами… – сказала Зиночка, изображая волнение. – Но что скажет муж? Наверняка он меня уже ищет…
– И не найдет! – говорил Юрьев, заваливая Зиночку на свою неряшливую постель. – Ты это брось… Знаю я вас, дамочек…
Зиночка успела только сказать: «Ах!» – и тут в дверь громко забухали кулаками.
– О черт… – выругался Юрьев.
– Это он! – заметалась Зиночка по комнате. – Боже, защитите меня. Я зашла к вам по делу. Ради бога, придумайте поскорее – зачем я к вам заходила?
– Сейчас… бэкс! – сказал Юрьев, распахивая двери.
– Ой… – испугалась Зиночка.
Старый Брамсон, не переступив порога, снял котелок:
– Добрый вечер, госпожа Каратыгина. Как вы хорошо выглядите сегодня. Так хорошо, что можно позавидовать вашему мужу…
Потом посмотрел на Юрьева с ненавистью и сквозь зубы, укрепленные пломбами, просвистел:
– Ссссразу же… ссскоро… без нассс не обойдутся!
Зиночку оставили с ключом от комнаты Юрьева, чтобы сама закрыла за собой двери и убиралась к своему скучному мужу. Начинались дела мужские – дела чести; Брамсон всю дорогу негодовал.
– Это, наконец, свинство, – говорил он. – У нас с вами такой богатый опыт по борьбе с большевизмом, и – что же? На эскадру берут лейтенанта Басалаго, а нас оставляют в Мурманске. Но я и моя Матильда Ивановна давно мечтаем перебраться в Архангельск, поближе к фруктам… Сколько же можно есть ананасы в жестянках?
– Пошли, пошли, юрист, – волновался Юрьев. – Мы, слава богу, не последние парни на деревне. Без нас не обойдутся!
В консульстве их встретил сияющий Ванька Кладов.
– И я, – сказал. – Меня тоже берут.
– Тебя-то куда… поет?
– Представитель прессы при генерале Звегинцеве.
Брамсон даже побледнел от зависти:
– Видите? Даже старая кавалерия в ход вошла…
– Консул занят, – задержали их в приемной.
– Уилки? – спросил Юрьев.
– Он занят тоже.
– Подождем, – сказал Брамсон, плотно усаживаясь.
Уилки все-таки принял бедных просителей.
Выслушал.
– Мы же так много сделали для вас! – говорил Брамсон.
– Я не считаю себя вправе не ехать, – убеждал Юрьев. – Я не могу быть спокоен за все, что произойдет в Архангельске.