Из варяг в хазары
Шрифт:
— Ладислава.
— Ладислава. Странные у них здесь имена, еле выговоришь. В общем, глянул наш тролль вокруг — ан племянницы-то и нет! Вообще никаких девок вокруг нет, одни идолы да старый волхв, как кот, облезлый. Они волхва за шкрябень — где девки, гад? А тот ни жив ни мертв со страху — испугаешься тут, когда ни с того ни с сего на тебя трое налетают да в шею мечами тычут. В себя, правда, кудесник быстро пришел: нету, говорит, тут никаких девок, и не было никогда, а что вы тут мечами машете, так за то вас Велес-бог лично накажет — потонете, мол, вскорости в каком-нибудь подходящем омуте. Ну, наши тоже не дураки, быстренько на торг сбегали, купили белого петуха, с волхвом помирились — петуха
— Нехряй.
— Нех-т-рей… Слушай, Трэль… Тьфу, брат Никифор. Как ты имена эти запоминаешь? Мне вот никак что-то не наловчиться. Ну да ладно. Так вот этот Hex… Них… Нехряй-рыбак, оказывается, дал каким-то девкам лодку — с уговором, что к утру вернут. Спокойно дал, видно, не в первый раз уже. Вот ты бы, брат Никифор, дал бы незнакомым девкам лодку?
— Конечно дал бы! — не моргнув глазом, кивнул монах. — Ведь Господь наш Иисус Христос завещал делиться. Так и говорил: «Просящему у тебя — дай!»
— Тьфу ты… А вот я бы не дал! И любой нормальный человек не дал бы…
— Вот святой Петр, который раньше тоже был рыбаком…
Хельги с размаху стукнул кружкой об стол:
— Короче. Где сейчас Снорри и Радимир? — Монах и Ирландец переглянулись:
— А пес их… Ушли куда-то, я думаю, к этому Онфиму Лосю в гости. Они же с Радимиром родичи.
— Да думаю, они б уже должны вернуться, ярл. — Хельги кивнул. Пожалуй, да…
Они посидели в корчме еще немного, а затем, когда последний луч заката растворился в белесом небе, возвратились домой, к Торольву. Ни Радимира, ни Снорри там не было.
— Да брось ты беспокоиться, ярл, — махнул рукой Торольв. — Понимаю, хевдинг всегда должен знать, где его люди. Но…
Хельги тем не менее беспокоился. Да, не девицы пропали — взрослые воины, викинги, каждый из которых стоит как минимум пятерых, и уж за себя-то постоять они, конечно же, вполне смогут, и плохо придется тем лихим людям, ночным нидингам, что осмелятся напасть на Радимира и Снорри. Всё это так. Но не нападения боялся Хельги, не об этом болела его голова… Ярл опасался «подставы». И откуда взялось вдруг в голове такое слово? А ведь слово верное. Альдегьюборг — как кипящий котел. Кто за Вадима Храброго, кто за Рюрика, кто пес их знает за кого еще, у каждого рода свои интересы, и интересы эти — как жернова, а они, Хельги-ярл с дружиной, возможно, окажутся теми зернами, из которых кто-нибудь слишком ушлый смелет муку власти. Грубо говоря, «повесит» — опять не совсем понятное слово, и далекий шум в голове, словно рокот прибоя, — в общем, «повесит» на «пришлых варягов» какое-нибудь преступление, пакость какую-нибудь, поди отмойся! А если и отмоешься, так поздно потом будет, против варягов восстание в этих краях враз поднять можно, многие роды бойцов выставят. И не потому, что так уж не переносят варягов, а чтоб поймать в мутной воде золотую рыбку и не опоздать к дележу возможной добычи. А кто может быть крайним в такой ситуации — догадаться несложно. Чужак, тот, у кого нет здесь достаточной опоры.
Конхобар Ирландец и Никифор, с подачи Хельги прокачав ситуацию, врубились в нее достаточно быстро. Ирландец даже заявил, что не раз предупреждал Снорри и Радимира, чтобы вели себя осторожней, да всё без толку.
Хельги-ярл усмехнулся. Ну да, будут викинги вести себя осторожней, как же! Хорошо, голову такому советчику сразу не проломили, видно, уважали Ирландца, ну а тот-то что же, совсем забыл у себя в Лейнстере обычаи северных людей? Иначе б с чего такое советовал. Осторожнее… Тьфу!
— Я попросил Торольва, чтобы послал мальчишку к этому… Лосю, — бросив быстрый взгляд на ярла, нарочито безразлично произнес Конхобар, и Хельги одобрительно кивнул. Мальчик вернулся быстро —
Молодой ярл задумался, обхватив голову руками, как уже не раз делал в прошлом. Думай, Хельги-ярл, думай! Шевели мозгами… И снова, как тогда, зазвучал в голове далекий, быстро приближающийся шум. Гром, вой и скрежет становились всё громче, всё ужасней, невыносимей. Нет, невыносимо больше, нет… Какой-то невероятной белизны дом возник вдруг перед закрытыми глазами молодого ярла, ослепительно белый, какие-то люди в светло-зеленых одеждах и круглых смешных колпаках столпились вокруг. Зачем? И что они держат в руках? Что-то нестерпимо блестящее. Оружие? Нет, вроде бы непохоже…
Видения кончились так же внезапно, как и начались. Очнувшись, Хельги почувствовал, как в голову его словно бы хлынули мысли. Всё то, что он видел сегодня — отдельные фразы, события, люди, — складывалось постепенно в стройную систему. Хельги-ярл еще не знал, когда придет догадка, но уже ждал ее прихода, как рыбак ждет клева крупной рыбы. Он даже начал рассуждать вслух, стремясь опереться на помощь Ирландца и Никифора.
— Племянница кузнеца — Велесово капище — в капище вообще нет девок… А где тогда девки? Ха! Да я ж их видел сегодня собственными глазами! Молодые девчонки-красавицы прятались от каких-то мужчин, видимо родственников. А потом они куда-то свернули… свернули… Куда ведет улица от дома Вячки-весянина?
— К реке, — уже о чем-то догадываясь, тихо ответил Ирландец.
— Так… А зачем Радимир, Снорри и этот Лось заходили на постоялый двор? С чего бы это они там так орали? Чего хотели от хозяина? Может, он когда-то напоил их кислым пивом, нет? И я думаю, что нет. Их туда привели, к корчме. И привел этот кузнец, Онфим Лось. А что искал Онфим Лось? Правильно, племянницу… как ее… Ладиславу. И Ладиславу не одну, а в числе других девок. Кто ж на ночь глядя поплывет за реку — а они ведь поплыли, иначе зачем брали лодку? Без подруг? А почему кузнец искал девок именно на постоялом дворе? Не думаю, чтобы молодые девчонки ходили на постоялый двор, там ведь народ ушлый — лишат невинности, кто потом замуж возьмет? Да и родичи девок давно б тогда этот постоялый двор спалили, ежели б его хозяин, Ермил Кобыла, чем-то таким промышлял, верно? Невыгодно это Ермилу, чревато. Значит — не он. А кто на постоялом дворе давно проживает? Узнать бы!
— И узнавать не надо. Хазарский купец Вергел с воинами, слугами и прочим скарбом, — ответил Никифор. — А ведь молодые красивые девушки — очень неплохой товар, очень, — произнес он уже тише.
— Нет, не думаю. — Хельги отрицательно покачал головой. — Вергел этот еще не раз сюда явится, зачем же ему воровством девиц заниматься? Опасно это и для чести его убыточно.
— А вот если не сам Вергел…
— Молодец, Ирландец! Именно! Не сам купец, а кто-то из его слуг, не из простых, а, скорее, помощник… Сколько у хазар кораблей? Пять судов? Однако есть где спрятать от зоркого хозяйского ока. А как подальше отплывут — уже легче, скажет, мол, давно купил.
— И слуга этот не первый день девок скупает, — выслушав ярла, добавил Ирландец. — Ведь кузнец это откуда-то узнал? Значит, слухи уже ходили. А поскольку его племянницу у хазар, по-видимому, не нашли…
— Тогда они переправятся за реку! — Хельги стукнул себя кулаком по коленке. — Ведь о том, что какой-то рыбак дает каким-то девицам лодку на ночь, узнали и Радимир, и Снорри, а теперь и мы знаем. А что знают двое — знает и свинья. Значит…
— Драккар!
— Нет. Он хорошо заметен. А я думаю, те, кто на том берегу, наверняка выставят караульщиков. Лодка. Небольшая. Лучше — три. Возьмем с собой еще воинов…