Из вечности, через зависть, к бесконечности
Шрифт:
Они были одеты в белые льняные одежды, тонкого, дорого сукна, отороченного по краям золотой вышивкой, в зале стоял запах ароматных курений, благовонных масел и драгоценных духов.
На полу, возле их седалищь, расположились рабыни, они массировали господам ноги , втирая в ступни и щиколотки душистые масла.
Первосвященником был Каиафа, а тесть его Анан, был отстранен гражданскими властями от должности, но пользовался у народа беспрекословным авторитетом и уважением.
Он делил власть со своим зятем и в чём то даже , имел первенство
Анан был сухим стариком, с округлым лицом и пухлыми губами, чрез короткую стрижку жидких , седых волос, проступал розовый череп, местами помеченный темными родовыми пятнами .
Он сурово посмотрел на вошедшего в зал человека и поглаживая рукой редкую бородку, спросил, – что нужно тебе от первосвященника Каиафы?
Какое важное дело привело тебя к нам?
Иуда упал на колени за пять шагов до стола, на котором стояли яства, приклонив голову к полу.
Охранник с копьем остался стоять у него за спиной, внимательно вглядываясь то в спину пришедшего, то осторожно бросая взгляд на сидящих за столом первосвященников.
Обыскали? – спросил Каиафа , у охранника.
Да !, – четко по военному ответил тот, приклонив голову в знак покорности и уважения.
Принесите воды.
Воды, господину! – крикнул охранник в открытую дверь.
Через мгновение, раб, внёс небольшой кувшин, до верху наполненный свежей, кристально чистой водой.
Каиафа указал рабу, перстом на путника, что бы тот отдал воду.
Иуда жадно, торопливо, начал вливать воду в свой рот, выпив всё до капли, отёр его рукавом и несколько раз глубоко вздохнув, вернул пустой кувшин рабу.
Ну, рассказывай, какую весть принес ты нам, в столь поздний час – переведя взгляд с охранника , на пришельца, сказал Каиафа.
Красавец Каиафа, мудрый Каиафа, был высокого роста.
Лицо его было прекрасно и моложаво, на фоне Анана он смотрелся как Голиаф.
Чёрные как смоль, вьющиеся волосы были расчёсаны волосок к волоску и такая же чёрная ухоженная , ровно стриженная борода с усами, обрамляла его лицо.
Огни в светильниках делали его лик мужественным и строгим, он выглядел не как первосвященник, но как великий воин , который одним ударом руки мог поразить льва.
Поднимись с колен и говори,– приказал он.
Худая, жилистая фигура, чуть выше среднего роста поднялась с колен.
Пришелец, приложил правую руку к не запахнутой груди, покрытой рыжим волосом, как бы говоря,– моё сердце открыто для Вас! Моя жизнь принадлежит Вам!
Я человек простой, благочестивый, любящий свою родину.
Я не могу смотреть на то, как некоторые люди развращаю наш народ, творят беззаконие и хотят свергнуть вашу законную власть.
Начал Иуда.
Кто тот изменник? Кто, угрожает нам и нашей власти ?– перебил говорящего Анан, напряжённо вглядываясь в лицо пришельца, и сделав знак охраннику удалиться из помещения.
Я говорю о человеке, о новом пророке как его называют в народе, Иисусе Назареи.
У которого я подвизаюсь
Возникла некоторая пауза во время которой Анан и Каиафа пристально вглядывались в лицо Иуды, соображая не подослан ли этот человек к ним с грязной клеветой, их врагами и не сумасшедший ли он.
А кто такой Иисус Назарей?,– спохватившись после затянувшееся паузы, пренебрежительно спросил Каиафа, делая вид, что это имя он слышит впервые.
Расскажи нам о нём, в чём обвиняешь ты Иисуса Назарея?
Много ли у него последователей? Как принимает народ его проповеди? Творит ли он чудеса? – задал Анан свои вопросы , уже не тем властным голосом который звучал из его уст ещё некоторое время назад, а голосом тихо журчащего ручья, убаюкивающим и расслабляющим, внимание и дух.
Но сначала поведай нам о себе, мы знаем , что ты назвался, Иуда Искариот.
Но ведь это не полная правда, мы правы?
В зале повисла тишина, Иуда размышлял с чего начать свой рассказ.
Последние слова Анана немного озадачили его.
Ты в замешательстве, не ужели ты думаешь, что мы, допустили бы тебя , столь быстро к себе, если бы не знали, кто ты такой? –с прищуром хитрых глаз сказал Анан, как то искоса вглядываясь в удивлённое лицо Иуды.
Нам известно многое, мы обязаны знать всё о наших подданных.
Мы знаем, что свершённого тобой хватит, чтоб осудить тебя Иуда, как минимум к тридцати девяти ударам плетью, а если нам захочется покопаться в твоём прошлом по глубже, то возможно мы, набрали бы твоих проступков и на значительно большее наказание!
На лице Иуды выступил холодный пот, рука лежащая на груди, впилась в неё, ногтями.
Меня Вы всегда успеете осудить, но только прошу об одном, что бы это произошло не раньше, чем Вы осудите Его.
Хорошо, хорошо, мы слушаем тебя.
Я родился не в Кариоте, это правда.
Мне не хотелось бы , что бы имя моё , пачкало тот славный и мною любимый город в котором я появился на этот свет, поэтому и говорю всем , что я из Кариота.
Дурная слава ходит за мной по пятам.
Но это не совсем справедливо, я не такой как рисуют меня молва, – на этих словах Иуда запнулся.
Страшные глаза его , как хлыст метнулись в сторону сидящих и тут же опали на прохладный мрамор пола , раскатившись бисером дрожащего зрачка.
Бог не взлюбил меня с самого моего рождения, дьявол пометил меня несмывающимися метками, одарив меня бельмом на глазу и вот этим родимым пятном на левой щеке, уродующим мой облик.
Иуда дотронулся до левой щеки, которая в этот миг горела бордовым цветом, налившись густой , дурной кровью предательства.
Всё повествование о себе, Иуда сопровождал тихим кривлянием и игрой голоса от визжащее крикливого, до соразмерно спокойного, что смотрелось со стороны крайнене приятно и вызывало брезгливое отвращение.