Из вечности, через зависть, к бесконечности
Шрифт:
Последним подошёл к Искариоту, Фома.
Я не готов сейчас целовать тебя Иуда, мне нужно подумать над произошедшим,– сказал он , опустив глаза в землю.
Фома!, Фома!, ты не стал думать в момент когда нужно было это сделать и решил поразмыслить в момент когда , этого делать не следовало.
Ох уж, странный ты Фома, человек!
Ну подумай, подумай и не торопись очень, одну ошибку ты уже совершил, усомнившись во мне.
Какой же ты Фома нерешительный.
............................
Так,
Потом, поздно вечером, когда на улице смеркалось, Фома подошёл к Иуде, попросил прощения и поцеловав его, сказал ,-
Мы все, есть единое и неделимое целое!
Ты имеешь право брать, столько денег, сколько тебе нужно!
Иуда вытаращив на него свой чёрный глаз, спросил, – и для того, что бы повторить слова Учителя, тебе потребовался целый день?
Не бережешь ты время, мудрый Фома.
Вечером, сидя у костра, когда улеглись страсти минувшего дня, Фома, тихо спросил Иуду.
Ты правда посещаешь блудниц, Иуда?
Да, но очень редко.
А почему только блудниц?
Ну кто же захочет иметь дело, без денег, с таким как, я, не красивым, не молодым человеком?
Я же не могучий Пётр, не красивый Иоанн, не умный и гордый Иаков, что бы мной интересовались женщины, за просто так.
Так значит ты, ни раз брал деньги на это дело?
Не раз и что же?
Ведь я выполняю свою работу хорошо, покупаю продукты, одежду, благовония и масла, слежу за казанной, а значит имею право на оплату своего труда, пусть и малую?
Ты же сам сказал, , что я могу брать, столько , сколько мне нужно?
Или это не твои слова и мысли?
Мои, мои слова и мысли, но всё же, что то тут не так.
Ну вот , ты опять сомневаешься, милый Фома.
А Учителю ты веришь?
Он ведь сказал, что мы все, единое и не делимое целое!
Да, да, да, но всё же…
Так ты не веришь Учителю, может ты, не любишь Его?
Нет, нет, верю, верю и люблю!
В воздухе после этих слов Фомы , повисла томительная пауза.
А ты убивал кого ни будь, Иуда? Только скажи честно…– Фома перевёл разговор в другое русло, пристально глядя на играющее пламя костра.
Иуда затих как будто вспоминая, эпизоды своей не легкой жизни .
Убивал…
И запах яда цикуты, мне знаком.
Убивал, запах цикуты…– всё также не отводя глаз от костра, медленно проговорил Фома.
Да убивал, собаку убил в детстве, когда она прокусила мне руку.
Жертвенных животных резал.
Была у меня маленькая глиняная фляга с ядом цикуты, но не воспользовался
Наш Учитель спас меня от душегубства, приняв в свой круг.
Грешен я, грешен, как все мы, нет в этом мире чистеньких, да беленьких, все мы в пятнышках.
А уж я, так самый большой грешник буду, и не будет мне прощения во веке веков!
Это уж точно Фома, я тебе говорю.
Фома оторвал взгляд от пламени, и посмотрел в не живой глаз Иуды, будто пытаясь в нём найти ответы на все свои вопросы.
Ну ты Иуда понятно не святой и все мы тоже не ангелы.
А Иисус, тоже в пятнах? Ты как думаешь?
Иуда хитро прищурившись, язвительно всмотрелся в лицо Фомы.
Это значит так ты веруешь Фома в Него?
Да ты что Иуда? Ты не правильно меня понял…
Может и все остальные ученики мучаемы таким вопросом?
А?
Сознайся?
Нет , нет, только Пётр , как то спросил меня , -верую ли я в Иисуса?
Так, так, и что ты ему ответил?
Верую, верую , как в Бога Всемогущего!
Понятно, понятно…
И я тебе скажу, Фома, что единственный на этой грешной земле человек, не имеющий ни пятнышка на своём белом одеянии, это Иисус Назарей, наш Учитель!
Правда, правда твоя, Иуда,– закивал головой вечно сомневающийся Фома.
Глава 15.
Несколько часов к ряду уже шёл Иуда, голова его от жары начала кружиться.
Надо спуститься к реке, напиться и освежиться.
Как раз в месте где оказался он, дорога сворачивала с крутого холма и катилась в низ к далёкой, мерцающей, живительной воде.
Вдруг до слуха Искариота долетел далёкий, еле слышный, рокочущий шум и грохот.
Иуда осмотрел небосклон, но не единого облачка не было в его голубой выси.
Что то, в шуме тронувшем его слух, было знакомое, не раз слышимое.
Смех, рокочущий и раскатистый смех Петра, словно шум падающих камней с горы, узнал Иуда, уже через пару сотен шагов.
Ну вот кажется я и настиг Учителя.
Он остановился, запрыгнул на придорожный валун и начал вглядываться в даль, прикрыв глаза , от солнечных лучей ладонью.
Ни одного знакомого силуэта не было видно в дали, только ухающий громоподобный голос стал более отчётливо долетать до слуха Иуды.
Спущусь к реке и пройду по берегу, видимо они расположились, где то в низине на отдых и развлекаются.
С этими мыслями Искариот поспешил, сойти с дороги и направился прямо по целине, к блистающей в дали реке.
Чем ближе он подходил к ней, спускаясь с холма, тем отчётливее слышались голоса, смех и возгласы.