Из вечности в лето
Шрифт:
– Левитан.
Виктор почти обиделся:
– Я, конечно, понимаю, что ты не заинтересован в моей победе, но если мы играем по-честному…
– Ладно, – остановил его Дмитрий. – Был такой персидский художник Мани, слышал?
Виктор не слышал, поэтому Дмитрию пришлось кратко изложить историю: третий век, Персидское царство, сначала художник, потом – Пророк. Точнее, последний из Пророков.
– Ну, вот! – пришел в восторг Виктор от услышанного. – То, что надо! Можешь, когда хочешь! То есть, он основал собственную религию?
– Не просто религию, – уточнил Дмитрий с гордостью за своего протеже, –
– Что же?
– А то, что от этой самой религии пошли чуть ли не все тайные общества в мире. Всякие там катары, розенкрейцеры, масоны и иллюминаты. Понимаешь, что нам это дает?
Виктор сделал вид, что, конечно, понимает, но, тем не менее, ненавязчиво предложил озвучить вытекающие потенции. Так сказать, для синхронизации концепций.
– Смотри, – пояснил Дмитрий свою мысль. – До нашего времени, как принято считать, ни одной картины Мани не дошло. Почему? Ведь их должны были хранить как зеницу ока! Так вот, их и хранили! И хранят до сих пор, какой-нибудь таинственный Октет Посвященных или Всемирное братство Еретиков. Только все равно, даже у них случается текучка кадров. И утечка информации – как следствие. Улавливаешь мысль?
Виктор мысль улавливал:
– Перспективненько! – оценил он. – Значит, так. Я предлагаю для начала продумать легенду…
Они тут же приступили к делу, и все пошло как по маслу, но сейчас Дмитрий никак не мог вспомнить, откуда у них появилась эта идея, что через картины Мани можно говорить с Богом. Кажется, она появилась как бы сама собой…
– Нет, – сказал толстяк, грузно поднимаясь с кресла. – Сами собой такие идеи не возникают. Их всегда кто-то приносит в кривом беззубом клюве. Ну, хорошо, пожалуй, прервемся ненадолго.
Он повернулся к Дмитрию спиной, мулатка в одно движение оказалась рядом и опустилась перед ним на колени. Толстяк расстегнул ремень и спустил штаны.
Минут двадцать Дмитрий созерцал ритмично колышущуюся спину, пока толстяк не издал тихий протяжный стон облегчения и снова не повернулся к нему лицом. Мулатка переместилась обратно в кресло и застыла в нем, как египетская кошка.
– Очень быстро затекают ноги, – сообщил толстяк, натягивая штаны и застегиваясь, – поэтому – вот: иногда нужно делать массаж, – извинился он, разводя руками. – Доктор прописал. Прошу прощения за паузу. Но продолжим. Ситуация у нас на данный момент складывается такая. Я готов верить, что выбор имени – это случайность, точнее, – толстяк пошевелил в воздухе пальцами: – эпилептический припадок вдохновения. Более того, я готов верить, что лично вам и все остальное кажется случайным. Но вынужден вас разочаровать, мой юный друг, – это не так.
Толстяк тяжело опустился в кресло. Мулатка ту же подала ему стакан с водой и таблетки. Толстяк запил лекарство, и вернул стакан.
– Давайте для начала, – вполне дружелюбно сказал он, – попытаемся восстановить дальнейший ход событий. Попробуем поймать вашу мысль за хвост. Задача понятна?
Дмитрий кивнул.
Первоначальный план созрел у них сразу и не отличался особой оригинальностью. Они не стали вникать в реалии официального арт-бизнеса, а вместо этого просто разместили на трех специализированных сайтах
– Краткость – убедительна! – воздев палец, пояснил Виктор, автор упомянутого выше текста.
Ошибка этой сентенции обнаружилась очень быстро. Уже на следующий день пришло четыре письма, в которых авторы с удручающим однообразием упражнялись в остроумии: а какой именно Мани? И лишь в одном вежливо уточнялось: Мане или Моне?
– Да, – сказал Виктор, не сильно воодушевленный таким результатом. – Хорошее начало – полдела. У нас с тобой оно пока так себе…
Было решено внести серьезные уточнения – для тех, кто зациклился на импрессионистах: "Икона руки Манеса, Параклета. Конец III века. Из частной коллекции. В хорошем состоянии". Последние две фразы добавили для вящей правдоподобности: им казалось, что так объявление звучит более профессионально.
Среди хлынувшего на их ящик потока писем (около трех десятков за пару дней), их заинтересовало одно, с единственной фразой: "Можем встретиться?"
– Вот он! – пришел в восторг Виктор. – Исключительно наш клиент! Нужно его окучить.
Они долго корпели над составлением ответа, но в конечном итоге, после долгих споров о риторике и силе убеждения, опять ограничились малым:
"Где?"
В ответ пришло приглашение: "Завтра, в 14:30, кафе "Фрейд", второй зал".
– Копать-не-перекопать! – вскипел от радостного возбуждения Виктор. – Ты понял? Мы его уже почти взяли за вымя! Учись, тефтель!
Они решили, что в открытую будет действовать Дмитрий – просто как посредник, и ничего более: минимум информации, ограниченные полномочия. Собственно, кандидатуру назначил Виктор, который в себе несколько сомневался, а Дмитрию доверял как другу. Дмитрий спорить не стал, хотя и видел в этой ситуации морально-нравственные трудности.
В день "Икс" Виктор пришел в кафе задолго до назначенного срока и попытался занять удобную позицию, но его остановили:
– Извините, второй зал, к сожалению, зарезервирован.
– Весь? – возмутился Виктор.
– К сожалению, весь.
Дмитрий появился с точностью до минуты, бросил вскользь взгляд на неспешно поглощающего бизнес-ланч друга и направился во второй зал. Ему тоже перекрыли дорогу, но на фразу:
– У меня здесь назначена встреча, – уточнили:
– По какому поводу?
– Насчет картины, – понизив голос, сообщил Дмитрий, и его проводили к столику.
Через три минуты к нему присоединился невысокий весьма молодой человек в черном плохо сидящем пиджаке длинного покроя, делающим его похожим на юного хасида.
– Добрый день, – тихо сказал он, заметно волнуясь.
Дмитрий оторвал взгляд от меню, медленно перевел его на клиента и сдержанно кивнул в ответ.
– Вы ведь… вы по объявлению? Да? – голос у молодого человека был странный: одновременно писклявый и несколько сиплый, как у простывшего евнуха. Подобная аналогия сразу приходила на ум, поэтому Дмитрий чуть было не сорвал встречу внезапным приступом смеха.
– Это не я по объявлению, – жестко проговорил Дмитрий, стараясь выглядеть серьезным, – это вы по объявлению.