Из-за облака

Непоседа Александр

В небольшой кофейне, стилизованной под средневековую старину, с украшениями геральдики, я присаживаюсь возле окна.

Ирландка, огненно-рыжая, зеленоглазая, природной красоты молодая хозяйка приносит мне чашечку кофе – I'm glad to see you! – я рада вас видеть – она улыбается, и в ее наклоне я улавливаю симпатию.

– I notice that you run in the morning! Do you like it? – она спрашивает меня об утренних пробежках, уже который день подряд я следую мимо этих окон, а она просыпается очень рано.

Поразительно

в ней еще то, что при смене прелестных платьев, юбок и сорочек всегда неизменно присутствие накрахмаленного миниатюрного передника и изящного ожерелья на шее, придающего особый шарм.

– This is my style, my rule of life – я отвечаю ей и старательно вглядываюсь в газету, где на третьей странице сообщается о небывалом снегопаде в Москве 29 ноября, о наводнении в Великобритании.

– You are married? – я спрашиваю о замужестве, она в ответ звонко расхохоталась.

– No, no, not yet lit my stars – Нет, нет, еще не зажигаются мои звезды – распахивается дверь, входят новые посетители, и хозяйка спешит им навстречу.

Кофе очень горяч, через обрывки разговоров, ароматы бисквитов, кофейных зерен, впорхнувшего холода с улицы и краски осеннего дня, уже торопясь, вынув блокнот и карандаш, нелепо и жарко волнуясь, записываю – теперь я бегаю вдоль Лиффи – такое вот милое название здешней реки, протекающей с запада на восток, в ту сторону, где за синими морями, лежит огромная страна, завороженная белой зимою, и куда мне еще не скоро возвращаться.

Уикенд

Приятно проснуться в воскресный день, находясь в отпуске, вдали от дома, в чужой стране, открыв глаза, рассмотреть через французское окно перспективу улицы в утренней синей, холодной дымке.

Прошлепать босиком по теплому полу своего номера гостиницы на седьмом этаже, взглянуть вниз, увидеть промытую пустоту перекрестка – выходной! – перемигивающие друг другу светофоры, одинокий автомобиль – габаритными огнями оживляя на полминуты каменно-стеклянное ущелье – пробегает по самому его дну сверкающей каплей ртути и скрывается за крутым поворотом.

Высокое небо еще полутемное, с крупными черными облаками, а над ними, в глубине, бледные угасающие звезды. Сегодня и я решил отдохнуть. Отказался от утренней пробежки, заказал себе – Good morning! please, tea, cake, cheese, number seven hundred and tenth – чаю в номер, кексы и сыр.

Буду сидеть у окна, за столом, любоваться Дублином, наблюдать, как просыпается Ирландия, когда и кто появится на улицах первыми: мужчины или женщины, полисмены или домохозяйки?

Но сделав первый глоток прекрасного английского чая, в шорохе раскрываемой газеты ударило по вискам, и совершенно неожиданно потащила моя память вдаль от этих мест. Рассыпая на осколки видимое мною, заменяя на более яркое по насыщенности, видение.

…Березы,

окутанные снегом, северный тусклый рассвет, когда в одно мгновение – невозможно его уловить – вспыхивает низкое зимнее солнце, разрывая твой сон, словно цветочный букет, поставленный мною на окно для твоей внезапной радости, но сон распадается так осторожно и невесомо, что твои распахнутые глаза замирают в изумлении… и только тогда – я окликаю тебя.

Испания

Прозрачным утром, босикомсбежав по хладным ступеням,не проснувшейся каменной улочки.Вдохнув океанаизумрудную свежесть,я видел случайно непорочнуюпрелесть, слияние солнцас наготой этой девочки.

Бискайя

Вчера, бросив все дела, отправился в Бискайский залив. Он давно манил меня, необъяснимо и притягивающе.

Название его происходит от Бискайя, провинции басков. Именно оттуда я впервые увидел его, а теперь пустился с рыбаками на лов сардины. Взглянуть на мужскую работу в открытом море, под неумолкаемый свист ветра туго летящего января.

Все-таки, я русский по рождению, и этот зимний воздух, его свежая выгнутая волна радует меня, как никогда, наверное оттого, что я сейчас живу в южной стране.

Баски приветливы, проветренные лица улыбаются мне сквозь морскую капель.

Руки их, мускулистые, бронзовые, искрящиеся бискайской водяной солью, молниеносно разделывают рыбу, невзирая на качку, буруны на гребнях волн, крутой ветер.

Tinto 'el! El sol saldr'a! – Тинто ему! Солнце взойдет!

Тинто – вино басков. Красное, густое. Мне подают бокал, я выпиваю его медленно, так, чтобы за краем бокала увидеть солнце. Пахнет морем, сардиной и снегом.

Чайки бешено режут воздух, с призывным криком тоски по берегу.

Мы идем в порт.

Возвращение

Впервые в жизни я увидел её, будучи одиннадцатилетним.

Стоя на кромке берега у морской воды, в августе.

Из-под ладошки, снизу. Городок еще спал.

Солнце пряталось за мысом Алчак. Над Крепостной горой клоками плавал туман. И, вдруг, сорвавшись под дуновением ветра, сдёрнул занавес, поразив меня открывшейся панорамой крепости. Даже издали она показалась неприступной и грозной цитаделью.

Стены и башни выдавали чужестранца, частицу совершенно иной цивилизации.

Генуэзскую крепость в Судаке (для византийцев Сидагиос, для итальянцев Солдайя, для Руси Сурож) я страстно хотел увидеть, начитавшись о ней в энциклопедии и справочниках библиотеки.