Из заката в рассвет

Есть души в которых умерла любовь. Им всё равно, когда на свете льётся кровь. Чужая смерть для пересудов повод.

С виду люди на бирже медведи и быки. На золоте помешаны они. Им кажется, что деньги навсегда.

Их смерть страшит, о ней не любят говорить. Они бы рады

О вере говорят с насмешкой. Страшный Суд, кривой становится усмешка. Порою легче верить, что за гробом ничего.

Душа к подобному стремится, но разве у жадюг душа жар-птица? Их опаляет пламя воздаяния за дело на костях доверившихся им, за бизнес взращенный страданием детей невинных. Ужасней слов Инферно, Бездна, мука в них!

И пусть спасутся из огня. Зачем страдали за тленные богатства, за валюты игровые, за морок смутных снов в тумане низших тварей бытия? Господи, спаси их от себя!

Ты прости меня… Предал я тебя. Жизнь прожил пустую!

Ты прости меня… Жизнью не пожертвовал. Не пошёл я на войну. Скрылся от призыва.

Из-за таких, как я, зло и победило. Опорочило любовь, само Солнце скрыло. И тебя любовь моя со мною разлучила. Смерть – разлучница судьба дурака – злодея. Из-за трусости своей стал я лиходеем. Пусть и мелким было зло. Душу извратило. И во мне самом тогда злоба победила!

Жалким скрягой стал тогда, подлым подхалимом с сильными, жестокими внешне очень милым. Мерзким извращенцем стал бы тоже я тогда, если бы не ты… Если бы не ты, что цветок надежды. Издевался бы над рабой. Вконец стал бы сам не свой.

Без любви к тебе, я бы погиб навеки. Злым бы остался и сейчас, когда смерть смежает веки. Ты ещё немного подожди у смертного колодца. Голова моя седа, сердце еле бьётся. Ты ещё немного подожди. Жизнь моя прервётся. Вырвется душа тогда из оков болезни. Вырвется душа моя. Снова будем вместе!

Серый ужас на лицах прохожих, город спящий в океане из тьмы. Океан…, когда девочка была совсем маленькой. Ей казалось, за океаном небывалая страна, что радости полна. Ей казалось, что там любят и ждут. За ней прилетят, непременно заберут. В итоге она сама туда добралась. Многим пожертвовав, за океаном оказалась.

Лживые улыбки на губах, жадность, мерзкая жадность в глазах. Полно ленивых обжор счастливых, когда выставляют невинных на позор. Темна родная страна, но за океаном ещё сильнее страдает душа!

Потом…

– Линда, просыпайся! – раздался голос неизъяснимой красоты. Голос от одного звучания которого становится теплее на душе. Голос от звучания коего исчезают, пропадают кошмары. Вот закончился и страшный сон маленькой девочки.

Девочка открыла глаза и узрела крылатую единорожку. Изящные накопытники работы подгорных мастеров могли бы показаться серебряными, но серебро её прежнего, ветхого мира словно бы тусклое отражение истинного серебра – мифрила. У точёных ног стройной кобылицы нет нужды в чулках или колготках. Их белая шерстка мягче и приятнее на ощупь, чем у новорождённого ягнёнка. И в то же время согревает лучше, чем густая шерсть белого медведя. При этом и в жару пота нет, ногам комфортно и удобно. О стройности стана крылатой единорожки сказано выше, но её прирождённое изящество таково, что стоит повторить. Хотя этого мало… В мирах дольних нет живых существ, что выточены Творцом из косной материи в соответствии с правилами золотого сечения. Здесь есть и одна из них перед Линдой на расстоянии вытянутой руки стоит!

Конец ознакомительного фрагмента.