Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1
Шрифт:
Гвардейцы остановились на перекрестке, от которого шла тропинка с большой дороги к видневшейся вдали пиновой роще. Ночь была неприятная и темная, холодный ветер дул с гор, в феврале всегда покрытых снегом.
Серрано ехал впереди, за ним следовал Прим, а Топете замыкал шествие. Каждый из них держал в руке заряженный пистолет. Они были окружены темнотой и каждую минуту могли подвергнуться нападению. Наконец, они увидали справа от тропинки черную воду. Их обдало гнилыми испарениями болота.
— Остановитесь, господа! — шепнул Топете своим друзьям. — Я не могу ехать дальше, пока
— Сигары выдадут нас, если против нас затевают недоброе, — заметил Прим.
— Черт возьми всех мошенников, они во всяком случае отведают наших кинжалов! — отвечал Топете, подъехав к ним и передав свои сигары.
Затем он вынул из жилета богатую золотую огнивицу и зажег трут. Огонь, добытый таким образом, не может потухнуть, даже если бы ветер и непогода будут бушевать над ним.
— Господа, я практичен как и всегда! — шепнул он с неподражаемым добродушием. Он своим хладнокровием всегда придавал бодрость и спокойствие окружающим его.
Но в ту самую минуту, когда Топете выбивал из кремня искру для сигары, в двадцати шагах от них щелкнули курки нескольких ружей. Этот звук был знаком нашим гвардейцам, они мгновенно притянули поводья.
— Кто там? — громким голосом закричал Серрано.
— Дон Рамиро! — отвечала какая-то фигура, неясно отделявшаяся в темноте, если не ошибаюсь, я говорю с маршалом Серрано?
— Вы правы, здесь Серрано, маршал Прим и контр-адмирал Топете, явились по вашему приглашению, хотя оно звучало довольно таинственно! — воскликнул Франциско.
Он, подобно своим друзьям, не очень доверял незнакомцу, стоявшему во тьме, а потому держал в руке заряженный пистолет.
— Зажгите огни, — приказал неизвестный голос. Через несколько минут, несмотря на сильный ветер, разгорелись три светлых факела. Это были бенгальские огни. Они сопротивлялись ветру и горели с треском, освещая окружающие предметы.
Только тогда Серрано разглядел господина, с ног до головы одетого в черное платье и с маленькой черной маской на лице. В нескольких шагах от него стояли три стройных, рослых испанца, державшие факелы. За ними стоял четвертый, слуга, который держал под уздцы нетерпеливых лошадей. У всех на острых шляпах были приколоты маленькие бантики. Франциско уже прежде, при имени дона Рамиро, подумал об этом тайном обществе, он повернулся к товарищам и шепнул им:
— Летучая петля! Смертельные враги Санта Мадре!
— Дон Рамиро приветствует гвардейцев королевы и созывает их на совет! — воскликнул замаскированный дон.
— Вы предводитель Летучей петли? — спросил Прим.
— К вашим услугам, маршал! — отвечал дон Рамиро. Серрано, Прим и Топете сошли с лошадей, один из слуг взял их под уздцы и отвел к остальным лошадям.
Надеюсь, господа, вы не рассердитесь, что я пригласил вас на такое странное и почти романтическое свидание, — сказал предводитель, голос которого глухо звучал из-под маски, — но дело идет о довольно рискованном предприятии, которое должно быть совершено в сегодняшнюю ночь, В Мадриде о подобном предприятии нельзя говорить, так как там даже и у стен есть уши!
— Скажите в чем дело? — спросил Прим, ближе подходя к таинственному незнакомцу.
— В
— Я это предчувствовал! — шепнул Франциско, сверкая глазами.
— Черт возьми! — воскликнул удивленный Топе-те. — Да как же это возможно? Ведь монаха стерегут со всех сторон, да вдобавок он еще закован по рукам и по ногам.
— Пока мы с вами тут рассуждаем, цепи вероятно уже распилены маленькими стальными пилочками.
— Но ведь этот мерзавец не может один совершить этой работы? — прибавил Прим.
— Исповедник государственных преступников, монах Кларет из Бургоса, слепо исполняет приказания Санта Мадре. Он распиливает цепи Мерино приготовленными заранее часовыми пилками. В час ночи Мерино убежит! — говорил черный дон. — Конечно, общество Летучей петли до того многочисленно, что в какой-нибудь час я мог бы собрать несколько сот самых отважных помощников, но я предпочел предоставить действовать в эту ночь тем доблестным донам, которые спасли королеву от кинжала этого подлеца!
— Мы чистосердечно благодарим вас за ваше доверие и докажем вам, что заслуживаем его! — сказал Серрано. — Позвольте нам, хотя мы ничего о вас не знаем, разве только то, что вас зовут дон Рамиро, с благодарностью пожать вашу руку. Вы благородный человек, вы мужественны и неустрашимы, так как пошли против позорных действий улицы Фобурго!
— Надо остановить бегство этого мерзавца. Мы сочувствуем вам и готовы служить делу своими кинжалами!
Три гвардейца пожали руку незнакомца.
— Нам нечего медлить, желаю вам счастья, господа!
Через час мы опять сойдемся у ворот Толедо, — сказал дон Рамиро.
— Отлично, ей-богу! — воскликнул Прим. — Вот будет славная ночь! Досадно только, что нашего четвертого товарища, Олоцаги, не будет с нами.
— На лошадей! — сдерживая смех, закричал предводитель Летучей петли. — До свидания, господа, не забудьте — у ворот Толедо!
Один из стройных испанцев подвел Серрано, Приму и Топете лошадей, они вскочили на них, факелы разом потухли, и новые союзники в темноте помчались по различным дорогам к отдаленной столице. Мадрид был так пуст, словно вымер, даже сторожа в эту ночь не возвещали жителям часов: ведь и они тоже на славу пировали в трактирах; изредка только раздавался невнятный голос, да шел, шатаясь, запоздалый гуляка. Не прошло еще и получаса, как три гвардейца с доном Рамиро и его приближенными уже съехались на мосту у самых Толедских ворот. Этот удивительный мост с высокими сводами красиво переброшен через Мансанарес. В одной из его арок безмолвным слугам Летучей петли удалось скрыть Энрику с кривой Непардо, а оттуда спасти по лестнице, спускавшейся до самой воды. Совещание длилось недолго. Серрано, Прим и Топете вошли в гондолу, привязанную к лестнице. Одному из слуг отдали лошадей, а предводитель с двумя остальными поспешно направились по темным улицам к площади Изабеллы и, убедившись, что никто не видал их, завернули на улицу Мунеро. Они поспешили к открытым площадям, примыкающим к Мансанаресу и отделенным стеной от государственной тюрьмы. Они поспели вовремя.