Избави нас от лукавого

Сарчи Ральф

Собравшись с силами, девочка продолжала едва слышно:

– Голос у него был очень старый, скрипучий… Он сказал: «Можешь поцеловать свою семейку на прощание, потому что твоя задница сегодня станет моей!»

– У нее была сильнейшая истерика, — кивнула Клаудия. — Она кричала, что ночью ее изнасилуют и убьют.

Возможна ли такая неслыханная гнусность? Как отец и офицер полиции, хуже всего я отношусь к сексуальным преступлениям против детей. С трудом могу представить ужас, который угроза отвратительного насилия и убийства разбудила в этой робкой, запуганной девочке. Всякий раз, когда мне кажется, что я знаю, на какие мерзости способен нечистый, демоны открывают новые

глубины ненависти и порочности, поражающие разум.

Однако я не удивился специфике угроз демона: достаточно вспомнить сексуальные извращения, которые изначально привлекли его в дом (жестокое насилие над малолетними мальчиками). У демонов нет пола, они не мужчины и не женщины, но способны на изнасилование, потому что могут принять обличье человека любого пола, вместе с гениталиями. Демон, принимающий облик женщины, чтобы силой переспать с мужчиной, называется суккубом; демон, насилующий женщин, — инкубом. Именно он проник в дом, где много девочек, без всякой причины показавшись юной девушке в присутствии матери.

Часто говорят, что изнасилование — не сексуальное преступление, а физическая расправа, и в отношении демонов это правда. Эти твари не получают удовольствия от полового акта, потому что они, черт побери, в принципе не способны ощущать радость или удовольствие, будучи осуждены на вечные муки и уныние. Но они нападают как инкубы или суккубы, подавляя, унижая и запугивая свои жертвы и оскорбляя Бога. Ведь он создал мужчин и женщин, дабы мы плодились и размножались, становясь единой плотью в священном браке, а инфернальными сущностями движет неутолимая ярость ко всему святому.

Любое нападение потусторонних сил способно привести в ужас, но это, пожалуй, хуже всего. Представьте, что вас насилует волосатый упырь или бесформенное существо, которое вы даже не видите! Тут можно лишиться рассудка. После изнасилования на коже жертвы остается липкая, отвратительно пахнущая жидкость — самая гнусная метка дьявола.

Клаудия всего этого не знала, но до смерти испугалась за дочь. Отчаяние придало ей смелости, и она обратилась к инкубу:

– Молю тебя как мать, не бери сегодня ночью моего ребенка! Пусть ты навеки проклят, не причиняй вреда моей дочери — издевайся надо мной, если не можешь иначе! Я готова умереть, лишь бы спасти ее!

Дом содрогнулся от насмешливого хохота. Надеясь на божественную защиту, мать-одиночка позвонила пастору баптистской церкви, куда порой ходила семья. Тот направил ее к католическому священнику, сказав, что именно они совершают обряд экзорцизма.

Священник, однако, большого сочувствия не проявил.

– Как вы смеете звонить мне в такое время! — брюзгливо возмутился он, хотя было только полдесятого вечера. Услышав о потустороннем рычании, плаче младенца, кровавых царапинах и непристойных угрозах нечистого, священник заявил: — Может, так Господь хочет вернуть вас в лоно истинной церкви!

На этом разговор закончился. Клаудия в отчаянии сжимала телефонную трубку: пропала последняя надежда. К кому обращаться, если даже служитель Божий не смог — или не захотел — помочь?

Глава 6

Дьявольский преследователь

Семья находилась в дьявольской осаде, подвергаясь все более гнусным нападениям. Чем они заслужили такое наказание? Насколько я мог судить, их единственной ошибкой стала покупка нехорошего дома. Я не верил, что Сатана взялся за них, потому что они редко ходили в церковь, как бессердечно и ошибочно предположил священник. В конце концов, вокруг полно атеистов, которые ведать не ведают паранормальных проблем. Да, Клаудия, будучи вдовой,

жила во грехе с любовником, но в мире много грешников и посерьезнее, однако возмездие к ним не спешит. И за какую вину страдали девочки Маккензи? Они же мучились безвинно!.. Однако я твердо знал: одержимость или дьявольские соблазны не начинаются без Божьего попущения, ведь именно Всевышний властен над силами тьмы.

Люди часто спрашивают, зачем Господь позволяет Сатане вредить хорошим людям. Так как я все же полицейский, а не теолог, приведу объяснение епископа Маккенны. В Ветхом Завете есть рассказ о страданиях, ниспосланных Иову, добродетельному, богобоязненному человеку, благословленному многочисленным потомством и солидным достатком. Сатана испросил у Бога разрешение испытать Иова и обрушил на него град несчастий, истребив его овец и верблюдов, а потом отобрав детей. Иов, подавленный перенесенными потерями, твердил: «Господь дал, Господь взял, благословенно будь имя Его».

Дьявол придумал другое искушение, ожидая, что Иов возропщет: бедняга с головы до ног покрылся гнойными язвами. Впав в отчаяние, Иов пожалел, что родился на свет, но остался предан своей вере. Трое друзей говорили Иову — должно быть, ты великий грешник, раз так тяжко карает тебя Господь, и побуждали спросить об этом Бога. И тогда Господь, явившись в воздушном вихре, напомнил Иову о своем всемогуществе и дивных творениях: «Где ты был, когда я создал землю? Повелевал ли ты когда-нибудь наступлением утра, показывал рассвету его время и место?» Иов смиренно раскаялся в том, что усомнился в Божественном провидении, и был вознагражден новой семьей, умноженным богатством и редкостным долголетием. Иначе чем на примере этой притчи я не умею объяснить, отчего суровые испытания выпали на долю семьи Маккензи: это тайна провидения. Я вверяю свою судьбу руце Божией, уповая на Его любовь и защиту, и знаю, что лишь милостью Господа можем мы выстоять и одержать победу в схватке с Сатаной.

Время было уже позднее, Клаудия чувствовала себя беспомощной. Она должна что-то сделать для спасения Мэрибет, но что? Клаудия пробовала читать молитвы, которые посоветовал пастор, но они не помогали: демон не только выдержал святые слова, но и не замедлил отомстить. Когда Клаудия произнесла имя Господа, невидимая когтистая лапа оставила кровавую отметину на гладкой щеке Мэрибет. Попытка укрыться в доме брата не помогла, звонить священнику повторно не было смысла.

Казалось, обратиться не к кому, но Клаудия вспомнила последнее убежище, где ей всегда было спокойно, где она чувствовала себя в безопасности, где ее страхи и беспокойство отступали от спокойных слов и ласковых объятий. И сорокалетняя мать троих дочерей, похоронившая мужа, позвонила своей главной защитнице — маме.

– Я знаю, уже почти полночь, но мы сейчас приедем, — сказала она дрожащим, как у испуганного ребенка, голосом. — Пожалуйста, у нас форс-мажор!

Демон подпустил особые звуковые эффекты: сперва раздался страдальческий крик ребенка, терпящего несказанные мучения, затем чудовищный смех, от которого дом задрожал, как от толчка землетрясения.

На другом конце линии невидимая сила принялась за Мэгги, мать Клаудии.

– Кто-то выбил у меня изо рта сигарету, которую я курила, и она поплыла по воздуху. Снаружи послышался невероятно громкий свист, что-то ударило в стену дома. Раздался оглушительный треск, и я увидела, как фарфоровый ангел, который у меня уже много лет, сорвался с полки и вдребезги разбился об пол. Меня сотрясла непонятная дрожь, причем это повторилось трижды, и всякий раз я чувствовала себя как приговоренная на плахе.