Избавитель. Том 1
Шрифт:
— Ты права.
Рожер подошел к оружию Меченого и выбрал легкое копье и щит. Сообразив, что он задумал, Лиша попыталась его остановить, но юноша уклонился и выбежал из пещеры на помощь Меченому.
Огненный демон плюнул в Рожера, но пламя зашипело под дождем и погасло. Подземник бросился на юношу, но тот поднял меченый щит, и тварь отлетела. Жонглер смотрел прямо перед собой, не замечая второго огненного демона за спиной. Подземник прыгнул, однако Меченый поймал трехфутового демона в воздухе и отшвырнул.
— В пещеру! — приказал воин.
— Без тебя — ни за что! — крикнул Рожер.
Его рыжие волосы промокли и прилипли к лицу, он щурился от ветра и проливного дождя, но смотрел Меченому прямо в глаза и не уступал.
На них бросились два лесных демона, но Меченый упал в грязь и подсек ноги Рожеру. Смертоносные когти вспороли воздух. Меченый кулаками отогнал тварей. На вспышки света и шум битвы подтягивались новые подземники. Их было слишком много, чтобы сражаться.
Меченый посмотрел на Рожера, лежавшего в грязи, и его взгляд стал осмысленным. Он протянул руку и помог жонглеру встать. Они вместе бросились обратно в пещеру.
* * *
— О чем вы только думали? — ворчала Лиша, заканчивая перевязывать раны.
Рожер и Меченый кутались в одеяла у огня и молча сносили упреки. Наконец Лиша выдохлась, сварила горячий бульон из трав и овощей и молча подала мужчинам.
— Спасибо, — тихо поблагодарил Рожер. До сих пор он помалкивал.
— Я еще зла на тебя. — Лиша не смотрела ему в глаза. — Ты мне соврал.
— Я не врал.
— Ты скрывал от меня правду. Это то же самое.
Рожер внимательно посмотрел на нее.
— Почему ты уехала из Лесорубовой Лощины? — спросил он.
— Что? Не меняй тему.
— Если эти люди так много значат для тебя, что ты готова всем рискнуть, все стерпеть, чтобы добраться домой, то почему ты уехала?
— Учиться…
Рожер покачал головой:
— Лиша, мне не привыкать убегать от своих проблем. Дело не только в учебе.
— По-моему, это тебя не касается, — отрезала та.
— Тогда почему я прячусь от бури и подземников в пещере в глуши?
Лиша посмотрела на него и вздохнула. Ей больше не хотелось спорить.
— Ты и сам скоро узнаешь. В Лесорубовой Лощине не умеют хранить секреты.
Она рассказала им все. Она не собиралась этого делать, но холодная сырая пещера словно превратилась в исповедальню рачителя, и стоило Лише начать, как слова полились через край: ее мать, Гаред, сплетни, побег к Бруне, жизнь изгоя. Меченый подался вперед и при упоминании подземного огня Бруны открыл было рот, но решил не перебивать и сел обратно.
— Вот и все, — закончила Лиша. — Я надеялась остаться в Энджирсе, но у Создателя, похоже, имелись другие планы.
— Ты заслуживаешь лучшего, — молвил Меченый.
Лиша кивнула, глядя на него.
— Почему ты
Меченый сгорбился, глядя на колени:
— Я нарушил обещание.
— Только и всего?
Он взглянул на нее, и она впервые заметила не татуировки, а только пронзительные глаза.
— Я поклялся ничего им не давать. Даже чтобы спасти свою жизнь. А вместо этого отдал им все, что делало меня человеком.
— Ты ничего им не отдал, — возразил Рожер. — Круг забрал я.
Лиша крепче сжала миску, но ничего не сказала.
— Я помог тебе, — покачал головой Меченый. — Я знал, что ты чувствуешь. Отдать их тебе — все равно что отдать подземникам.
— Они и дальше грабили бы путников. Мир стал лучше без них.
Тот кивнул:
— Но это не повод отдавать их демонам. С тем же успехом я мог бы забрать круг — или даже убить их — лицом к лицу, при свете дня.
— Значит, сегодня ты вышел на бой из чувства вины, — подытожила Лиша. — А прежде? Почему ты воюешь с подземниками?
— Вообще-то, подземники воюют с нами много столетий. Разве плохо дать им отпор?
— Ты мнишь себя Избавителем?
Меченый нахмурился:
— Люди триста лет ждут Избавителя, корчась от страха. Избавитель — легенда. Он не придет, и людям пора понять это и постоять за себя.
— В легендах кроется сила, — заметил Рожер. — Не отвергай их так легко.
— С каких пор ты заделался верующим? — удивилась Лиша.
— Я верю в надежду, — ответил Рожер. — Я всю жизнь был жонглером, и если чему-то и научился за двадцать три года, то это тому, что люди плачут над историями; люди помнят истории, в которых таится надежда.
— Двадцать, — внезапно произнесла Лиша.
— Что?
— Ты говорил, что тебе двадцать.
— Разве?
— Тебе и двадцати нет, верно?
— Есть! — настаивал Рожер.
— Ты меня за дуру считаешь? Мы знакомы меньше трех месяцев, и за это время ты вытянулся на дюйм. В двадцать лет не растут. Сколько тебе? Шестнадцать?
— Семнадцать, — рявкнул Рожер и швырнул на пол миску, расплескав остатки бульона. — Довольна? Ты была права, когда сказала Джизелл, что годишься мне в матери!
Лиша уставилась на него и открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но передумала.
— Прости, — тихо произнесла она.
— А ты? — Рожер повернулся к Меченому. — Мой возраст — еще одна причина, по которой мне нельзя с тобой путешествовать?
— Я стал вестником в семнадцать. И путешествовал задолго до этого.
— Кстати, а сколько лет Меченому? — полюбопытствовал Рожер.
— Меченый родился в Красийской пустыне четыре года назад.
— А человек под метками? — спросила Лиша. — Сколько ему было лет, когда он умер?