Избавитель. Том 2

Соколов Макс

Но Джансон, похоже, об этом не знал. Он с любопытством посмотрел на Рожера и покосился вбок, как будто справляясь с позабытым гроссбухом.

— Ах да! — воскликнул он через миг. — Мастер Аррик и Джасин некогда были соперниками? Полагаю, новость ему не понравится.

— Ему уже все равно, — ответил Рожер. — Его убили демоны по дороге в Опушку три года назад.

— Вот как? — удивился Джансон. — Прискорбно, прискорбно. Аррик, несмотря на свои недостатки, был прекрасным герольдом и верно служил герцогу, не говоря уже о героизме, проявленном

в Ривербридже. Если бы не случай в борделе!..

— Случай в борделе? — Лиша с улыбкой повернулась к Рожеру.

Джансон густо покраснел, повернулся к Лише и низко поклонился:

— Ах… ах… нижайше прошу прощения. Мне не следовало упоминать столь неприличные материи в присутствии дамы. Я не хотел вас оскорбить.

— Ничего страшного, министр. Я травница и привыкла к неприличным материям. Лиша Свиток. — Она протянула Джансону руку. — Травница Лощины Избавителя.

Услышав новое название, выбранное жителями Лесорубовой Лощины, принц гневно раздул ноздри. Джансон снова сморщил нос, а потом кивнул:

— Я не без интереса наблюдал за вашей карьерой, с тех пор как вы стали ученицей госпожи Бруны.

— Неужели? — удивилась Лиша.

Джансон пытливо посмотрел на нее.

— Что вас так удивляет? Я каждый год проверяю результаты переписи и беру на заметку выдающихся подданных герцога, особенно таких, как Бруна. Она фигурирует во всех, начиная с самой первой, проведенной Райнбеком Первым больше века назад! Я слежу за всеми ее ученицами. Хотелось бы знать, кто станет новой Бруной. Какая жалость, что она скончалась в прошлом году!

Лиша печально кивнула.

Министр Джансон помолчал в знак уважения к покойной и прочистил горло.

— Кстати, о переписи, госпожа Лиша… — Он смерил ее укоризненным взглядом поверх очков, как до того Рожера. — Ваш ежегодный отчет запоздал уже на несколько месяцев…

Лиша покраснела. Рожер хихикнул у нее за спиной.

— Я… Э-э… Мы были немного…

— Заняты лечением горячки, — кивнул Джансон и покосился на Меченого, — а также другими заботами, разумеется, я понимаю. Но отец наверняка говорил вам, госпожа, что бумаги — движущий механизм государства.

— Да, министр, — кивнула Лиша.

— Да ладно тебе, Джансон! — Принц Тамос оттеснил первого министра и хищным взглядом окинул тело Лиши. Рожер набычился. — Лощине пришлось несладко. Не утруждай их еще и своей бесконечной бумажной работой!

Джансон нахмурился, но поклонился:

— Разумеется, ваше высочество.

— Принц Тамос, к вашим услугам. — Принц низко поклонился и поцеловал руку Лиши. Травница порозовела. Рожер помрачнел.

Джансон прочистил горло и повернулся к Меченому:

— И правда, что мы все о бумагах? Не пора ли перейти к делу герцога?

Меченый кивнул, и Джансон повернулся к Джизелл.

— Госпожа, нет ли у вас комнаты, где можно спокойно поговорить?..

Джизелл кивнула и провела их в свой кабинет.

— Я заварю чай. — С этими словами она удалилась в кухню.

По

пути принц Тамос предложил Лише руку, и она смущенно ее приняла. Гаред не отходил от них ни на секунду, но если Лиша или принц это заметили, то не подали виду.

Пол взял у отца папку, поспешил к столу госпожи Джизелл и выложил на него стопку заметок и несколько чистых листов бумаги. Положил перо и промокашку, поставил чернильницу и выдвинул стул. Джансон сел и обмакнул перо в чернила.

Внезапно он поднял взгляд:

— Надеюсь, вы не против, если я запишу нашу беседу для герцога? Разумеется, я вычеркну все, что вы сочтете неточным или опрометчивым.

— Мы не против, — заверил Меченый.

Джансон кивнул и опустил взгляд на бумагу.

— Что ж, начнем. Как я уже сказал госпоже Джизелл, герцог склонен дать аудиенцию представителям… гм, Лощины Избавителя, но не уверен, действительно ли вы представляете Лощину. Позвольте узнать, почему господин Смитт, городской гласный, не явился лично? Разве это не главный и единственный долг гласного — представлять в подобных случаях свой город? — Его перо порхало над бумагой, выводя загадочные стенографические знаки, и то и дело ныряло в чернильницу, не проливая при этом ни капли чернил. Он записывал даже собственные слова.

Лиша фыркнула:

— Так считают только те, кто ни разу не был в весях, министр. Люди привыкли полагаться на гласного в трудные времена. Из Райзона каждый день поступают новые беженцы, и все они живут в страшной нищете, так что Смитт никак не мог выбраться. Он послал меня вместо себя.

— Вас? — скептически переспросил Тамос. — Женщину?

Лиша нахмурилась, но Джансон кашлянул, не дав ей возразить.

— Полагаю, его высочество имеет в виду, что господин Смитт должен был прислать вместо себя второго человека в деревне — вашего рачителя Джону.

— Праведный дом переполнен беженцами, — ответила Лиша. — Джона тоже очень занят.

— Как же Лощине обойтись без своей травницы в столь непростые времена? — спросил Тамос.

— Это представляет определенную проблему для его светлости, — заметил Джансон и взглянул на Лишу, не переставая писать. — Не сочтут ли при дворе неуважением делегацию вассалов, которые даже не озаботились прислать своего гласного? Это оскорбление трона плюща.

— Уверяю вас, мы никого не хотели оскорбить.

— Неужели? — хмыкнул Тамос. — Беженцы беженцами, а ваш гласный вполне мог приехать.

Он покосился на Меченого.

— До Лесорубовой Лощины всего шесть дней пути, но эта ваша Лощина Избавителя, похоже, находится намного дальше.

— Что вы мне предлагаете, ваше высочество? — спросила Лиша. — Потратить две недели на поездку за Смиттом, покуда враг на пороге?

Принц Тамос фыркнул.

— Не преувеличивайте, сударыня Свиток. — Джансон продолжал писать. — Королевской семье известно о красийских набегах на Райзон, но энджирским землям ничто не угрожает.