Избавитель
Шрифт:
— Я знаю, — глухо отозвался Ростислав, прижимая его к себе и глядя на прекрасное и в смерти тело девушки из Бело-Руси. — Я знаю, малыш. Мне надо было догадаться раньше. Это я во всем виноват.
— Я видел… она скрывала… а я не предупредил… думал, вы знаете… — захлебываясь слезами, быстро и невнятно говорил мальчик, постепенно успокаиваясь. Затих, всхлипывая.
Ростислав все еще разглядывал Ненагляду, чувствуя себя совсем разбитым, потом ему в голову пришла сумасшедшая идея.
— Дима, а она… совсем умерла? «Проекция» Дуггура исчезла, но ведь Ненагляду еще
Слезы мгновенно высохли у мальчика на щеках. Он недоверчиво посмотрел на Ростислава снизу вверх, шмыгнул носом.
— Вы серьезно хотите ее… оживить?
— Она мне нравится, — признался Ростислав с кривой улыбкой. — А у нас есть мертвая и живая вода. Может быть, попытаемся?
Будимир оглянулся на девушку, содрогнулся, виновато покосился на спутника.
— Я, наверное, не смогу…
— Не бойся, игва Дуггур нейтрализован и больше здесь не появится. Жаль ее, она ни в чем не виновата.
Будимир проглотил ком в горле, выпрямился, борясь со своими страхами и слабостью.
— Хорошо, я не возражаю… только у меня совсем не осталось сил…
— У меня тоже не слишком много, однако нельзя терять ни минуты. Что, если я сначала подую в свирель с другого конца, который оживляет умерших? Леший Жива утверждал, что дудка поднимает даже мертвых.
— Метазвук структурирует биологические системы, но вряд ли может вдохнуть душу в мертвое тело.
— Согласен, жизнь — это прежде всего деятельность души. Мы можем получить зомби, ожившего мертвеца, а не живого человека. Тогда надо объединить усилия. Я сначала помажу ее живой водой, а потом свистну в свирель.
Ростислав достал склянки Бабы Яги, оранжевую и голубую, смочил себе грудь водой из оранжевой склянки, а лоб из голубой, сразу почувствовав огромное облегчение. Кожа на груди перестала болеть и жечь, голова прояснилась, приток сил снял усталость.
То же самое Светлов сделал Будимиру: сначала протер ему щеку платком, смоченным мертвой водой (рубец в течение нескольких мгновений побледнел, усох и почти пропал, втянулся в кожу), а затем дал глотнуть живой воды. После этого он занялся Ненаглядой, с содроганием, страхом и надеждой глядя на ее бледное прекрасное лицо.
Страх был двойственного плана. Ростислав боялся, что не сможет оживить девушку, образ которой поселился в сердце вопреки собственной воле, и в то же время опасался, что «проекция» игвы Дуггура оставила «печать зла» в памяти и в душе Ненагляды.
Своими переживаниями он, однако, делиться с Будимиром не стал, не желая выглядеть в его глазах рохлей.
Сдерживая дрожь в руках, затаив дыхание, он смочил лицо и лоб девушки живой водой, влил глоток в полуоткрытый рот и подул в темный конец свирели.
Ресницы Ненагляды затрепетали, грудь колыхнулась. Она сделала вдох, закашлялась до слез, приподнялась и села, ничего не видя перед собой. Потом вытерла кулачком глаза и увидела смотревших на нее мужчин. В глазах девушки всплыл страх.
— Кто вы?!
Она ничего не помнила!
— Люди, — улыбнулся с невольным облегчением Светлов. — Меня зовут Ростислав или Слава, его Будимир или Дима. А тебя?
— Ненагляда, —
Имя свое она вспомнила. Но землян — нет.
— Все хорошо, девочка, все хорошо. — Ростислав поднялся с колен. — Сейчас мы принесем твою одежду. Идем, Димка.
В зале с монитором он сказал на ухо мальчику:
— Не говори ей ничего о Дуггуре, так будет лучше.
Будимир согласно кивнул.
Глава 3
Они провели во дворце Даймона еще сутки.
Ненагляда действительно ничего не помнила, кроме того, что последний год жила в отдельном «коттедже» Гиибели, и выслушала историю своего освобождения с великим изумлением, хотя поверила своим спасителям сразу. На Будимира она смотрела с нежностью и обожанием, как на младшего брата, на Светлова — с почтением, благодарностью и любопытством, которое переросло в некий скрытый личный интерес, когда Ростислав наконец осуществил свою мечту и побрился, помолодев сразу как минимум лет на пятнадцать.
Он и сам удивился этому эффекту, разглядывая себя в зеркале «гостиничного номера», не узнавая и радуясь, что не выглядит теперь угрюмым полуседым стариком.
После отдыха они обыскали владения Великого игвы, обнаружили нечто вроде гигантского музея оружия, однако не стали вооружаться, хотя у Светлова, понимавшего толк в оружии, чесались руки и он долго приглядывался к мечам и разного рода пистолетам. Но не взял ничего. Зато там же, в «музее», они наткнулись на самый настоящий гардероб и переоделись в найденные спецкостюмы наподобие космических скафандров, имеющих собственные энергоисточники. Костюмы сами подстраивались под фигуры владельцев, общались с ними в ментальном диапазоне (Ненагляда, услышав чужой голос, сначала испугалась) и выполняли все команды беспрекословно, будто специально оставленные кем-то именно для землян.
Будимира и Ненагляду это обстоятельство не удивило, хотя и в силу разных причин, Ростислава же заставило призадуматься. Он впервые оценил все счастливые случайности и совпадения, позволившие им выжить на пути через Шаданакар, и понял, что объяснить все случайным стечением обстоятельств нельзя. Существовал некий высший план их похода, о котором он не знал ничего. Поймав момент, когда Ненагляда отлучилась по естественной надобности, Светлов присел возле сидящего в кресле мальчика на корточки и сказал, глядя на него строго и серьезно, как на провинившегося:
— Дима, проясни-ка мне некоторые моменты нашей экспедиции. Момент первый: почему нас не преследуют «эсэсовцы» и «чекисты»? Те наши случайные стычки не в счет, они мне больше напоминают учения, а не профессиональные разборки охотников с дичью. Момент второй: как получается, что мы все время спасаем магических существ, буквально ждущих нас и знающих о своем скором освобождении? Одно спасение может быть случайным, два — это корреляция, три — уже статистика. Что знаешь ты, чего не знаю я? Только честно.