Избавитель
Шрифт:
– Да… Я… Я тоже готов. Вы едете сюда? – ответил Василий упавшим голосом.
– Э нет, – звонко засмеялся голос в трубке, – в семинарию я ни ногой. У меня еще с адской жизни неприязнь к таким местам. У вас там неподалече кабак есть – через пару часиков я туда буду. Любо?
– Хорошо.
Василий медленно опустил руку. Так значит это не галлюцинация. Значит, всё свершилось, и он уже совсем скоро сойдет в Ад. А может это шизофрения?
Сомнение закралось в его голову: не сделал ли он тогда, год назад, роковую ошибку, согласившись на договор? Это сомнение было фоном всех его теперешних размышлений, как декорация спектакля, которая определяет настроение
Наверняка все ещё можно было повернуть назад, но Василий не был уверен, что и отмена договора – правильное решение.
Им завладело сильнейшее волнение – не страх, а именно волнение. Он даже не ожидал, что осознание близкой смерти может вызвать у него столь бурную реакцию. Василий помолился и попробовал успокоить себя мыслью, что все в руках Божьих. Это помогло, однако стоило только отвлечься, как волнение вернулось с новой силой.
Время тянулось чудовищно долго. Если бы человек так ярко переживал каждую секунду своей жизни, как переживал сейчас их Василий, наверное, ни одному пенсионеру не пришло бы в голову сказать, что его жизнь промелькнула, как одно мгновение. Два часа! 120 минут, более семи тысяч секунд. «Неужели нельзя было приехать быстрее? – думал Василий. – Как вообще в наше время можно добираться до куда-то целых два часа?»
Прошёл всего один час, а Василий уже весь истомился, близость самого значительного мгновения в его жизни не позволяла ему заниматься ничем. Ноги не слушались, руки тряслись, Василий не мог ни сидеть, ни стоять, ни думать, ни молиться. В надежде, что Яков придет раньше, он извинился перед посетительницей и, спотыкаясь, направился в так называемый кабак.
Официально это заведение именовалось баром, а еще раньше – пивной. В 90-е годы пивную приватизировали и сделали из нее казино, когда же игорные заведения попали в опалу, вместо игральных автоматов поставили столики и стали продавать дорогую выпивку. Пусть теперь, по сравнению с пивной, заведение стали посещать более состоятельные клиенты, но они всё равно чаще заказывали водку и пиво и приходили сюда не выпить, а напиться.
До бара Василий добрался за пять минут, но входить не спешил. Проводить, возможно, последние минуты своей жизни в этом месте он не желал, потому просто намеревался заглянуть в бар и, если Якова там не окажется, подождать снаружи. Витринные окна пивной-бара были заколочены деревянными щитами и расписаны яркими видами ночного мегаполиса.
Вечер только начинался (было всего пять часов), и заведение было почти пустое: только один мужчина в светло-жёлтом пиджаке возле стойки и еще двое в глубине зала. Свет был интимно приглушенный, и Василию потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к полумраку. Завидев священника, страдающий от одиночества мужчина в пиджаке замахал руками и закричал заплетающимся языком:
– О, священник! Иди сюда! Иди, иди!
Василий попытался улизнуть, но пьяный посетитель закричал ещё громче и соскочил с барного стула.
«Все равно достанет», – подумал святой отец и нехотя, оглядываясь по сторонам, подошел к нему.
– Батюшке выпить, быстро, – удало распорядился мужчина и захотел свистнуть, но вместо этого произнес отчетливое «фьить».
Пиджак на мужчине был дорогой, как и вся одежда, но лацканы оттопырились, поскольку одна петля пиджака была застегнута не на ту пуговицу, галстук был почти развязан и не стеснял
– Ты чего будешь пить? – спросил он Василия.
– Нет, благодарю.
– Да чё ты, на халяву, угощаю.
– Спасибо, но не буду.
– Ну и хрен с тобой, – обиделся мужчина. – А чего тогда сюда приперся?
– Дело у меня.
– А-а-а, – понимающе потянул мужчина и заказал себе ещё бутылку водки. – А у меня вот горе. Любка меня бросила. Жена моя.
Мужчина налил себе стопку.
– И, главное, с кем? С Борькой! С партнером моим, с другом! Бизнес у нас был. О-о-ой, какой у нас был бизнес! Твоё здоровье, – он опрокинул стопку, поморщился и сильно затряс головой.
– Мы с ним такие бабки поднимали. Такие бабосы! – он снова налил стопку и потянулся за блюдцем с дольками лимона, которое стояло на стойке в полутора метрах от него. Бармен флегматично протирал бокал и даже не порывался помочь ему.
Наконец, мужчина подтянул к себе блюдце и продолжил:
– Они меня кинуть решили, тока вот у них ничё не вышло, – мужчина криво улыбнулся и с трудом свернул фигу. – Они у меня фирму заграбастали, а я «фьить» – все активы перевел. Ла-ла-ла.
Бизнесмен покрутил кистями, словно плясал, выпил, смачно занюхал долькой и начал ее с отвращением жевать.
– И что самое противное, мы с Борькой эту фирму 15 лет вскармливали. Но ничего, ничего! Пусть теперь без денег покрутятся.
Мужчина снова налил и выпил.
Когда бросила? – спросил Василий.
А?
Любка когда бросила?
А-а-а, Любка-то… В конце месяца того. Она, дескать, в отпуск умотала, и Борька тоже… Сразу же, за ней.
– Ну и что же Вы дальше намерены делать? – спросил Василий.
– Я? – мужчина очень удивился вопросу, долго соображал, но так ни до чего и не додумался. – В смысле?
– Вы всё это время пьете?
Мужчина нахмурился:
– А тебе какое дело? Учить меня будешь? А меня нечего учить, я сам кого хошь научу! Я такими бабками ворочал! А меня кинули! Ты бы на моем месте чего делал? Тебя кто-нибудь предавал? Нет? Ну и все! Учить он меня будет!
– Давно он здесь? – Василий спросил бармена.
– Да уже третий вечер.
– А ты не лезь, – рявкнул на бармена мужчина.
– Послушайте, – начал негромко увещевать отец Василий. – Ну, разве это выход? Разве водка хоть как-то приближает к решению проблемы? У Вас на пути возникли плохие люди, понимаю, но Вы потеряли только фирму, не теряйте же из-за них себя, они того не стоят. Трудности, они укрепляют человека, делают его как камень, кто как не Вы должны это знать? – Василий хотел польстить пьяному, и похлопал того по груди, показывая, какой крепкий у него собеседник. Мужчина взялся за бутылку. Василий попытался забрать ее.
– Не трожь, она мне душу греет, – мужик с силой вырвал бутылку и налил стопку.
Вы говорите, у Вас есть деньги. Ну, создайте новую фирму.
Ни-е-а-а-а. Нафига мне это надо! Для новой пиявки, которая ко мне присосется? А, понимаю, для прес-ти-жу. Да чхал я на эти понты! Все такие крутые, а ты знаешь, с кем работать приходится?! Знаешь, кто они?! Свиньи, натуральные сволочи. Как Борька этот, гад. Все гады, – он привстал на стуле и обвел пальцем зал. – Все гады! И вот он тоже гад. Стоит, бокальчики трёт. Никому нельзя верить! Ни-ко-му! Слышишь!