Избегнув чар Сократа…
Шрифт:
Но ведь и я самозванка, напросилась на Ваше внимание. Поэтому пока все.
А зовут меня, конечно же, Анна, серьезно и по-русски. Но в студенческие времена за хороший иностранный явилась «Аннета», как говорится, «по жизни», подобно индейцам «avant christophe colomb». Да так и осталась для себя и друзей.
от Марины 17 июня
…Что ж, Аннета, опасения не оправдались. Письма твои не занудны. Пиши.
от Аннеты 19 июня
Спасибо, Марина.
Вперед, вперед.
…На
Геопартия располагается в роще близ деревни. Она занимает обширный рубленый дом о двух крылечках, который вместил все: общую камору с компьютером, принтером и картами на стенах, семейство начальника, комнату Бори, мою комнату, да еще остались две-три глухие двери, за которыми пауки и тайна, как в замке Синей Бороды. Я никогда не жила в деревянном доме, у него даже запах позапрошло-столетний. Из моих окон видны кусты при огороде, угол забора, сосны, в окнах конторы синеет Кама.
Я Вас не утомила, Марина? Поймала за пуговицу, достаю по полной… ничего?
В общем, в тот же вечер было устроено новоселье. Я была всерьез, гидрогеолог, второй человек после начальника, а то и первый, когда начнутся опробования. Сменив джинсы на синее в горошек платье с кружевным воротничком, а прическу со стразами на простую косу, я опустилась за стол с незнакомыми людьми. Стаканы сдвинулись. Стаканы, Марина, стаканы… Через час замшелый холостяк Боря Клюев, закинув шахматный задачник, предложил мне руку и сердце, но вскоре он разбил себе нос, и помолвка расстроилась.
Начались танцы. Иван Николаевич пригласил меня, повел широким шагом, покачивая, как океанский корабль. Необыкновенно! Вдруг резкий звон заставил меня вскрикнуть – синеокая Рая, бледная, как мрамор, стояла над разбитыми тарелками, вонзив в меня ревнивые глаза-гвозди.
Муж обхватил ее.
– Рая, опомнись!
Она отвесила ему полновесную пощечину.
Отрезвевший Клюев утащил меня прочь. Мы сбежали к реке, забрались в привязанную лодку. И здесь под мерное покачивание и плеск волны он поведал мне о здешнем житье-бытье. Ссадина на его носу кровоточила, он промокал ее моим кружевным платком.
Пламенное солнце садилось в сосновые верхушки на том берегу. Мимо плыли какие-то конверты, письма, на середине реки смешивал разноцветную воду катер "Зодиак".
Так закончился первый день.
от Аннеты 19 июня
Пишу вдогонку, не дожидаясь ответа, так хочется рассказать Вам, Марина!
Я давно работаю, много езжу. Нет, "езжу"– не то слово, мы носимся, как угорелые, завивая пыль столбом, и придорожные березы, словно женщины, протягивают нам белые руки. Леса вокруг дремучие, старо-прежние. Можно прижаться лицом к теплой сосне, упасть ничком во мхи: все пахнет травой, смолой, хвоей. О, эти запахи! А первобытность! Вчера на поляне буровой станок зацепил две пушистые зеленые елочки, они стоят, накренившись, обнявшись, как две сестренки, и пахнут, пахнут из последних сил.
Работаем круглосуточно. На ночных сменах горят костры, поют-заливаются шальные соловьи. Два часа темноты, светлое высокое северное небо. Душа полна радости, даже руках веселье. Я
И горят, горят в траве зеленые светляки. Отпад!
Зато уж и день получается длинный-предлинный и весь мой-пре-мой, от зари до зари, не то, что в Москве, среди сонных бумаг Управления. Одна стена за окном чего стоит!
(Чур, без обиды, да, Марина?)
И все же нельзя сказать, чтобы я вмиг прониклась тонкостями бурового искусства. Ни-ни. Люди, грохот. Вообще-то, я ужасно стеснительная, хотя у Вас, наверняка, другое мнение. Пришлось наблюдать, сидя на ящиках с керном, заучивать последовательность буровых подъемов-спусков, свинчиваний-развинчиваний, пока не уяснилось в моей голове.
– Что, девочка, освоила технику бурения? – посмотрел один из рабочих, едва я, наконец, разобралась, что к чему.
Сказать по правде, я боюсь их всех, насмешливых и дерзких, говорю, указываю ровным голосом, а в душе прячусь за последний кустик, а тут… есть тут один мастер. Загорелый, складный, зеленоглазый, как лесной бог. Я сама не своя, я как на горячих углях. Пошла по колее в ритме вальса, оглянулась – смотрит и как!
Шла я тогда, шла и встретила просеку. Слетел глухарь, заквохтала другая птица, открылась светлая чистая поляна. Трава некошеная, пряная. Легла навзничь, смотрела в небо… взлетела, слилась. Ни с чем не сравнится…
Мой тихий дом встречает меня, как награда. Цветастые сатиновые занавески, опустошившие мой кошелек, полосатый коврик-половичок, насмешивший ценой всю деревню. Собственная комната с ключом от двери – необыкновенно! В Москве я живу с мамой, братом, его женой, его тещей, его дочкой в одной квартире. Уф!.. Представьте моё нынешнее блаженство! Окно, забросанное ладонями зеленых листьев, ломаная кривая ветвей… вздрогнет ветка, а самой птицы не видно… И хочется смотреть, затаившись, и жалко спать, закрывать глаза, вдруг растеряешь поутру всю свою радость.
от Марины 21 июня
Ты ставишь меня в тупик, Аннета. Письма твои романтичны, и сама ты, видно, изрядная мечтательница. А потому, коль скоро я облечена твоим доверием, позволь опустить тебя с неба на землю. Начнем с полевой документации, что стекается в Управление со всех объектов. Просмотрев то, что пришло за твоей подписью, считаю необходимым насторожить твое внимание. Очень небрежно! Ошибки, пропуски, скорый почерк – это никуда не годится. Ты не на практике, милочка, ты на работе, где надо дело делать, а не витать в облаках. Очнись, пока не поздно. Поняла?
Передай Клюеву, это и его вина тоже.
Не знаю, как повернутся дела с очередной сменой названия и начальства в нашем Управлении, но, в любом случае, работа каждого сотрудника отныне совершенно прозрачна относительно его полезности.
Еще раз – поняла?
Далее. В своей восторженности ты упускаешь, что на наши объекты уезжают не без корыстных, вполне понятных и уважаемых целей. Твой доход (извини за вторжение) составляют весьма недурная зарплата инженера-гидрогеолога целого объекта, плюс сорок процентов полевого довольствия, плюс районный коэффициент и кое-какие премиальные. При умеренных тратах, если, как водится у добрых людей, проживать только полевые, что вовсе не сложно, имея под боком служебную курортную столовую, ты вернешься в Москву богатой невестой. Поучись-ка у Раисы.