Изборник. Памятники литературы Древней Руси

Лихачев Дмитрий Сергеевич

И тако поживъ с мужемъ лета довольна во мнозе добродетели и чистоте по закону божию, и роди сыны и дщери. Ненавидяй же врагъ добра тщашеся спону [1504] ей сотворити; часты брани воздвизаше въ детехъ и рабехъ. Она же вся, смысленно и разумно разсуждая, смиряше. Врагъ же наусти [1505] раба ихъ: и уби сына их старейшаго. Потом и другаго сына уби на службе. Въмале аще и оскорбися, [1506] но о душахъ ихъ, а не о смерти: но почти ихъ пениемъ, и молитвою, и милостынею.

1504

вред

1505

подстрекнул

1506

опечалилась

Потомъ моли мужа, да отпустить ю в монастырь. Он же не отпусти, но совещастася вкупе жити, а плотнаго совокупления не имети. И устрой ему обычную постелю, сама же с вечера по мнозе молитве возлегаше на печи бес постели, точию дрова острыми странами к телу подстилаше, и ключи железны под ребра своя подлагаше, и на техъ мало сна приимаше, дондеже рабы ея усыпаху, и потомъ вставаше на молитву во всю нощь и до света. И потомъ

в церковъ хожаше к заутрени и к литоргии, и потомъ к ручному делу прилогашеся, и домъ свой благоугодно строяше, рабы своя доволно пищею и одежею удовляше, и дело комуждо по силе даваше, вдовами и сиротами печаловашеся, и беднымъ всемъ помогаше.

И поживъ с мужемъ 10 лет по розлучении плотнемъ, и мужу ея преставльшуся, она же погребе и [1507] честно и почти пениемъ и молитвами, и сорокоусты и милостынею. И паче мирская отверже, печашеся о души, како угодити богу, и постяся, и милостыню безмерну творя, яко многажды не остати у нея ни единой сребреницы, и займая даяше милостыню, и в церковь по вся дни хождаше к пению. Егда же прихождаше зима, взимаше у детей своихъ сребреники, чимъ устроити теплую одежду, и то раздая нищимъ, сама же бес теплые одежди в зиме хождаше, в сапоги же босыма ногама обувашеся, точию под нозе свои ореховы скорлупы и чрепы [1508] острые вместо стелекъ подкладаше, и тело томяше.

1507

его

1508

черепки

Во едино же время зима бе студена зело, яко земли разседатися от мраза; она же неколико время к церкви не хождаше, но въ дому моляшеся богу. Во едино же время зело рано попу церкви тоя пришедшу единому в церковъ, и бысть ему глас от иконы богородицыны: «Шед, рцы милостивой Ульянеи, что в церковъ не ходит на молитву? И домовная ея молитва богоприятна, но не яко церковная; вы же почитайте ю, уже бо она не меньши 60 лет, и духъ снятый на ней почивает». Попъ же в велицей ужасти бывъ, абие прииде к ней, пад при ногу ея, прося прощения, и сказа ей видение. Она же тяжко вся то внятъ, [1509] еже онъ поведа пред многими, и рече: «Соблазнилъся еси, еда о себе глаголеши; кто есмь азъ грешница, да буду достойна сего нарицания». И закля его [1510] не поведати никому. Сама же иде в церковъ, с теплыми слезами молебная совершивъ, целова икону пречистыя богородицы. И оттоле боле подвизався к богу, ходя к церкви.

1509

с опасением все это слушала

1510

взяла с него клятву

И по вся вечеры моляшеся богу во отходней [1511] храмине; бе же ту икона суть богородицы и святаго Николы. Во единъ же вечеръ вниде в ню по обычаю на молитву, и абие храмина быстъ полна бесовъ со всякимъ оружием, хотяху убити ю. Она же помолися богу со слезами, и явися ей святый Николае, имея палицу, и прогна их от нея, яко дымъ исчезоша. Единаго беса поймавъ, мучаше. Святую же благословив крестом, и абие невидимъ бысть. Бесъ же плача вопияше: «Аз ти многу спону творяхъ по вся дни: воздвизахъ брань в детех и в рабех, к самой же не смеях приближитися ради милостыня, и смирения, и молитвы». Она бо безпрестани, в рукахъ имея четки, глаголя молитву Иисусову. Аще ядяше и пияше, или что делая, непрестанно молитву глаголаше. Егда бо и почиваше, уста ея движастася, утроба ея подвизастася [1512] на словословие божие: многажды видехом ю спящу, а рука ея отдвигаше четки. Бесъ же бежа от нея, вопияше: «Многу беду нынъ приях тебе ради, но сотворю ти спону на старость: начнеши гладомъ измирати, неже чюжихъ кормити». Она же знаменася крестомъ, и исчезе бесъ от нея. Она же к нам прииде ужасна велми и лицемъ переменися. Мы же, видехомъ ю смущену, вопрошахомъ, — и не поведа ничто же. И не по мнозе [1513] же сказа намъ тайно, и заповеда не рещи никому же.

1511

уединенной

1512

стремилась

1513

вскоре

И поживъ во вдовъстве 9 летъ, многу добродетель показа ко всемъ и много имения в милостыню разда, точию нужныя [1514] потребы домовныя оставляше, и пищу точию год до году расчиташе, [1515] а избытокъ весь требующим растокаше. И продолжися животъ ея до царя Бориса. [1516] В то же время бысть глад крепокъ во всей Русстей земли, яко многимъ от нужда скверныхъ мясъ и человеческихъ плотей вкушати, и множество человекъ неисчетно гладомъ изомроша. В дому же ея велика скудость пищи бысть и всех потребныхъ, яко отнюдь не прорасте из земля всеяное [1517] жита ея. Коня же и скоты изомроша. Она же моляше дети и рабы своя, еже отнюдь ничему чужу и татьбе [1518] не коснутися, но елика оставляшася скоты, и ризы, и сосуды вся распрода на жито и от того челять кормяше, и милостыню доволно дояше, и в нищите обычныя милостыня не остася, и ни единаго от просящих не отпусти тщима рукама. [1519] Дойде же в последнюю нищету, яко ни единому зерну остатися в дому ея; и о томъ не смятеся, но все упование на бога возложи.

1514

необходимые

1515

раздавая

1516

…до царя Бориса… — До царствования Бориса Годунова (1598–1605 гг.).

1517

посеянное

1518

разбою

1519

с пустыми руками

В то бо лето преселися во ино село в пределы Нижеградския, и не бе ту церкви, но яко два поприща. Она же, старостию и нищетою одержима, и не хождаше к церкви, но в дому моляшеся; и о томъ немалу печаль имяше, но поминая святаго Корнилия, яко не вреди его и домовъная молитва, и иныхъ святых велицех. Скудости же умножишася

в дому ея. Она же распусти рабы на волю, да не изнурятся гладомъ. От них же доброразсуднии [1520] обещахуся с нею терпети, а инии отоидоша; она же со благословениемъ и молитвою отпусти я: не держа гнева нимало. И повеле оставшим рабомъ собирати лебяду и кору древяную, и в том хлебъ сотворити, и от того сама з детьми и с рабы питашеся, и молитвою ея бысть хлебъ сладокъ. О того же нищимъ даяше, и никого тща не отпусти; в то бо время бес числа нищихъ бе. Соседи же ея глаголаху нищим: «Что ради в Ульянин дом ходите? Она бо и сама гладомъ измираетъ!» Они же поведаша имъ: «Многи села обходимъ и чистъ хлебъ вземлем, а тако в сладость не ядохомъ, яко сладокъ хлебъ вдовы сея». Мнози бо имени ея не ведаху. Соседи же, изообилни хлъбомъ, посылаху в домъ ея просити хлеба, искушающе ю, яко велми хлеб ея сладокъ. И дивяся, глаголаху к себе: «Горазди рабы ея печь хлебовъ!» А не разумеюще, яко молитвою ея сладокъ хлебъ. Потерпе же в той нищете два лета, не опечалися, ничему тому не поропта, и не согреши ни во устнахъ своихъ и не дастъ безумия богу²; и не изнеможе нищетою, но паче первых летъ весела бе.

1520

разумные, лучшие

Егда же приближися честное ея преставление, и разболеся декабря въ 26 день, и лежа 6 дней. В день же лежа моляшеся, а в нощи, вставая, моляшеся богу, особь стояще, никим поддержима, глаголаше бо: «И от болнаго богъ истязаетъ [1521] молитвы духовныя».

Генваря въ 2 день, свитающу дню, призва отца духовнаго и причастися святыхъ таинъ. И седе, призва дети и рабы своя и поучивъ ихъ о любви, и о молитве, и о милостыни, и о прочих добродетелехъ. Прирече же и се: «Желание возжелахъ аггельскаго образа иноческаго, не сподобихся грехъ моихъ ради и нищеты, понеже недостойна быхъ — грешница сый и убогоя, богу тако извольшу, слава праведному суду твоему». И повеле уготовити кадило и фимиян вложити, и целова вся сущая ту, и всемъ миръ и прощение дастъ, возлеже, и прекрестися трижды, обьвивъ четки около руки своея, последнее слово рече: «Слава богу всех ради, в руце твои, господи, предаю духъ мой, аминь». И предастъ душу свою в руце божии, его же возлюби. И вси видеша около главы ея круг златъ, яко же и на иконехъ околъ главъ святыхъ пишется. И омывше, положиша ю в клети, [1522] и в ту нощь видеша свътъ и свеща горяща, и благоухание велие повеваше ис клети тоя. И вложьше ю во гроб дубовъ, везоша в пределы Муромския, и погребоша у церкви праведнаго Лазаря подле мужа ея, а до церкви Лазореве 4 версты от града, в лето 7112 [1523] генваря въ 10 день.

1521

требует

1522

…положъше ю в клете… — Клеть — холодная половина избы, отделенная от теплой сенями.

1523

1604

Потом поставиша над нею церковь теплую во имя архистратига Михаила. Над гробомъ ея лучися пещи быти. [1524] Земля же возрасташе над нею по вся лета. И бысть в лето 7123 [1525] августа въ 8-й день преставися сынъ ея Георгий. И начаша в церкви копати ему могилу в притворе межъ церковию и печию, — бе бо притвор той без моста [1526] ,- и обретше гроб ея на верху земли цел, невридимъ ничим. И недоумевахуся, чий есть, яко от многих летъ не бе ту погребаемаго. Того же месяца въ 10 день погребоша сына ея Георгия подле гроба ея и пойдоша в домъ, еже учредити погребателная. Жены же, бывшая на погребении, открыша гроб и видеша полнъ мира благовонна, и в той час от ужасти не поведа ничто же; по отшествии же гостей сказаша бывшая. Мы же, слышахомъ, удивихомся, и открывше гробъ, видехом, яко же и жены реша [1527] от ужасти, начерпахомъ мал сосудецъ мира того и отвезохомъ во град Муромъ в соборную церковъ. И бе в день видети миро, аки квасъ свеколной, в нощи же згустевашеся, аки масло багряновидно. Телеси же ея до конца от ужасти не смеяхомъ осмотрити, точию видехомъ нозе ея и бедры целы суща, главу же ея не видехомъ, того деля, понеже на концы гроба бревно печное лежаше. От гроба же пот печь бяше скважня, ею же гроб той ис пот пещья идяше на восток с сажень, дондеже пришед ста у стены церковныя. В ту же нощь мнози слышаху церкви тоя звон; и мнеша пожар, и прибегше, не видеша ничто же, точию благоухание исхождаше. И мнози слышаху, прихождаху, и мазахуся миромъ темъ, и облехчение от различныхъ недуг приимаху. Егда же миро то раздано бысть, нача подле гроба исходити перьсть, аки песокъ. И приходятъ болящии различними недуги, и обтираются пескомъ темъ, и облехчение приемлютъ и до сего дни. Мы же сего не смеяхомъ писати, яко же не бе свидетельства.

1524

случилось так, что над ее могилой была поставлена печь

1525

1615

1526

пола

Повесть об азовском осадном сидении донских казаков

1528

1642

Сельскохозяйственные работы. Миниатюра.

«Лекарство душевное» (ГБЛ, собр. Долгова, № 54, л. 56)

Повесть об азовском осадном сидении донских казаков

Лета 7150 [1528] октября в 28 день приехали к государю царю и великому князю Михаилу Феодоровичу всеа России к Москве з Дону из Азова города донские казаки: атаман казачей Наум Василев да ясаул Федор Иванов [1529] . А с ним казаков 24 человека, которые сидели в Азове городе от турок в осаде. И сиденью своему осадному привезли оне роспись [1530] . А в росписи их пишет.

1528

1642

1529

…атаман казачей Наум Василев да ясаул Федор Иванов.- Наум Васильев руководил обороной Азова и возглавлял казачью «станицу» (посольство) в Москву; есаул (помощник атамана станицы) Федор Иванов Порошин — предполагаемый автор повести.

1530

донесение