Шрифт:
Глава 1
— Дайте мне арплдв, — бубнит покупательница через маску.
— Что, простите? Повторите пожалуйста, — прошу я, приближаясь к стеклу.
— Я говорю дайте мне брповдьп, — раздраженно повторяет.
— Извините, такого препарата нет, — уверенно отвечаю, потому что так и не поняла, что она просила.
— Ну дайте мне тогда что-нибудь другое. У меня ребенка с 4 утра рвет, — повышает голос.
— Лучше вам вызвать врача, чтобы он поставил диагноз и назначил лечение, — рекомендую я покупательнице.
— Послушайте, я сама знаю,
— Хорошо есть энтерисгуль, дирегтон, полисорбин... — перечисляю лекарства, заглядывая в компьютер.
— Нет, энтерисгуль мне не надо, он невкусный, — заявляет покупательница. А я уже киплю, потому что пока она здесь капризничает, за её спиной скопилась внушительная очередь из других страждущих.
— Есть с клубникой, да и основная функция лекарства — помочь снять симптомы, а не быть вкусным, — не выдерживаю я, высказывая ей своё мнение.
— Ладно, давайте... — с недовольным видом соглашается она.
И таких, как она, которые не вызывают врача, а идут в аптеку и просят фармацевта посоветовать что-нибудь — тонны. Эта хотя бы не показывала, а есть такие, кто не стесняется задрать майку или приспустить штаны, чтобы показать, что именно у них там чешется или, что за сыпь атаковала. Такое ощущение, что люди не понимают, что я — не врач, я не могу поставить диагноз и назначить правильное лечение, я только отпускаю препараты, согласно рекомендациям лечащего врача.
Из раздумий выводит звонок рабочего телефона:
— Аптечный пункт 329, — говорю, принимая вызов.
— Алло, дочка! — громкий старческий голос врывается в моё сознание, — Дочка, аптека работает?
Нет, блин. Аптека закрыта, а на телефонные звонки домовой отвечает.
— Работает, сегодня до 20.00, — ровным тоном отвечаю я.
— Ага, значит я приду, мне тут врач лекарство выписал, надо получить. Дочка ты мне не расскажешь, от чего лекарство-то? — спокойно Кристина, спокойно.
— Как называется лекарство? — уточняю я.
— Да тут не по-нашенски написано... Абу...ебу..онсу... Не могу прочитать! — отвечает бабулька на том конце провода.
— Приезжайте с назначением, я посмотрю, что за лекарство и расскажу, от чего оно, — уже собираюсь класть трубку, когда мне снова прилетает вопрос.
— Дочка, а ты по телефону не можешь рассказать? Далеко до вас ехать! Может мне это лекарство вообще не нужно!
— К сожалению, не зная названия, я не могу вам подсказать, от чего применяется препарат, — терпеливо разжевываю я.
— Ну он такой, в белой коробочке, я пила его уже! — АРРРРР, терпение лопается, словно мыльный пузырь.
— У нас много препаратов в белых коробочках, — отвечаю я. Про себя добавляю, что в экстрасенсы не нанималась.
— Понаберут молодых, которые ничего не знают! А нам потом мучайся! — возмущенно заявляет бабка и бросает трубку.
Еще пару секунд слушаю короткие гудки, раздающиеся из динамика, переваривая наш идиотский диалог. Еще и виновата осталась! Жди теперь жалобу на горячую линию. Ладно, спокойно. Рабочий день начался всего пару часов назад, нервные клетки мне еще сегодня пригодятся.
Мысленно
Глава 2
Выхожу с работы, когда уже темнеет. Поднимаю воротник парки, спешу к остановке. Октябрь в этом году выдался холодным, а я теплолюбивая. Вижу, как от остановки отъезжает маршрутка. Какой номер? Не видно. Проносится мимо меня, обдавая грязью из лужи, еле успеваю отпрыгнуть. Ну конечно, это была моя. Теперь ждать полчаса, пока приедет следующая. А всё из-за женщины, которой рецепт на препарат только с четвертого раза врач умудрился правильно написать.
— Да вы хоть знаете, кто я? — орал он мне в трубку, — Я, между прочим, кандидат наук! Я этих рецептов за всю жизнь знаете сколько понаписал?
— Не знаю, но дозировку вы указали неправильно, да и название препарата с ошибкой, — терпеливо объясняла разъяренному мужчине, — Я всё исправила, надо только переписать на новом бланке.
Бросает трубку. Сую рецепт пациентке, она делает жалобное лицо и просит:
— Ну неужели не можете так отпустить? Тут же почти всё правильно! Я уже три раза возвращалась.
И как вот ей объяснить, что всё это — не моя прихоть, а приказ Минздрава, согласно которому, я не могу отпускать рецептурные препараты, если рецепт выписан с ошибками. Вздыхаю.
— Извините, не могу. Приносите правильный рецепт, — отвечаю пациентке.
— Ну вы хоть меня дождетесь? Раньше не закроетесь? — берёт бумажку и складывает в объемную сумку, — Я быстро! Одна нога здесь, другая там.
— Хорошо, подожду вас, — соглашаюсь я.
Конечно же, она возвращается за 5 минут до закрытия аптеки, как раз в то самое время, когда всем, кто живёт в этом районе, приспичило запастись лекарствами, из-за чего образовалась длинная очередь. Не понимаю, почему нельзя прийти раньше? Конечно же, я молча и с улыбкой, как положено регламентом, обслуживаю посетителей. А что еще мне делать? Не выталкивать же их из аптеки! Конечно же, вновь нахожу ошибки в рецепте. Почему кандидат наук не может с бумажки правильно переписать на другую бумажку? Нет ответа на этот вопрос. Посовещавшись с заведующей, решаем, что ошибки не грубые и отпускаем препарат довольной пациентке. Закрываю аптеку позже на 15 минут. Наконец-то этот день закончился! Осталось добраться до дома.
И вот стою я на холодной пустой остановке и размышляю, что приготовить на ужин. Сил нет никаких, но есть что-то надо. Да и на обед не помешало бы с собой взять какой-нибудь еды. Завтра работаю в своей аптеке, здесь я только подменяю сотрудника. В своей оно как-то привычней, у меня почти нет розницы, много знакомых пациентов, от которых я точно знаю, чего ожидать и, чего лукавить, сама аптека, как и её проходимость сильно меньше. Поэтому иногда даже удаётся присесть и выпить чая или позалипать в телефоне.