Избранная грешником
Шрифт:
Кивая, я глубоко вдыхаю.
Вот и все. В течение шести месяцев мне придется жить с Лукой, спать рядом с ним и быть его женой.
Боже правый.
Пятьдесят на пятьдесят, убьем ли мы друг друга или поддадимся похоти. По крайней мере, с моей стороны, потому что я понятия не имею, как Лука отнесется к тому, что я буду замужем за ним, учитывая, что для него это, вероятно, всего лишь очередная деловая сделка.
Глава 10
ЛУКА
Не желая утаскивать Марию от ее родителей, как чертов пещерный
Атмосфера все еще немного напряженная из-за сброшенной бомбы, но я должен признать, что все прошло намного лучше, чем я ожидал.
Дядя Алексей не убил меня, и у меня есть шанс наладить отношения между мной и Марией.
Это все, чего я хотел. Просто шанс.
Я знаю, что эта женщина упряма, но все же я разочарован ее бурной реакцией, когда наши родители сказали, что мы должны подождать шесть месяцев.
Мой взгляд останавливается на Марии, которая едва притронулась к тарелке с едой, стоящей перед ней. Я замечаю, что на ней нет обручального кольца, и это заставляет меня нахмуриться.
Пора идти домой, чтобы мы могли поговорить без вмешательства наших семей.
— Спасибо за поздний завтрак, — говорю я, поднимаясь на ноги. — Нам пора отправляться домой.
Мария продолжает сидеть, как будто она не слышала, что я сказал.
— Мария. — Ее глаза устремляются на меня. — Пора идти.
Возникает вспышка эмоции, которую я не могу определить, она глубоко вдыхает, затем, наконец, встает.
— Хорошо.
Наши родители провожают нас до входной двери, где нас ждет ее единственная сумка с вещами.
— Где остальные твои вещи? — Спрашиваю я, поднимая сумку.
— Я распоряжусь, чтобы все прислали, — отвечает дядя Алексей. Он заключает Марию в объятия и что-то шепчет ей.
Я пользуюсь моментом, чтобы попрощаться со своими родителями, затем кладу руку на поясницу Марии. Когда мы выходим из особняка, она отходит от меня и оглядывается, чтобы помахать своим родителям, прежде чем забраться на пассажирское сиденье моего G-Wagon. Я закрываю дверь и кладу ее дорожную сумку на заднее сиденье.
Я улыбаюсь нашим родителям, толпящимся на крыльце, затем сажусь за руль. Заметив, что Мария не пристегнула ремень безопасности, я наклоняюсь к ней и натягиваю ремень ей на грудь. Ее аромат наполняет мои легкие, когда я защелкиваю зажим. Наши взгляды встречаются, и на мгновение она краснеет, прежде чем поправить ремень.
— Я могу сделать это сама.
— Я знаю. — Я откидываюсь на спинку сиденья и завожу двигатель.
Наконец, мне не нужно ни с кем делить ее внимание.
Лев и Иван следуют за нами на внедорожнике, пока я веду машину к железным воротам. Как только я выворачиваю нос G-Wagon на улицу, Мария спрашивает: — Почему ты не сопротивлялся?
— Здесь нечему было сопротивляться.
Все
— Так ты просто собираешься согласиться с этой шарадой?
— Это не шарада.
Отнюдь, детка.
Я слышу, как она хмыкает, но не свожу глаз с дороги.
Еще один вздох наполняет воздух, затем она бормочет:
— Я не думала, что ты трус.
Моя бровь приподнимается, когда я медленно перевожу взгляд на нее.
— Осторожно.
Может, я и люблю эту женщину, но я не позволю ей проявлять ко мне неуважение.
Она бросает в мою сторону свирепый взгляд.
— Ты позволяешь нашим родителям решать твое будущее. Для главы мафии это слабо.
Гнев начинает закипать в моей груди.
— Я ни хрена не позволял им решать.
— О, пожалуйста, — усмехается она, глядя в окно. Она скрещивает руки на груди, затем бросает на меня насмешливый взгляд. — Ты собираешься сидеть здесь и говорить мне, что ты счастлив, застряв со мной на шесть месяцев?
Христос!
Я дергаю руль к обочине дороги и останавливаю G-Wagon. Отстегнувшись, я поворачиваюсь лицом к Марии, наклоняясь к ней в опасной близости.
— Это не будет только в течение полугода.
— Да, я так и думала. — У нее вырывается горький смешок, ее глаза темнеют. — Как долго ты планируешь продолжать притворяться, прежде чем прекратить это?
Схватив ее сумку с колен, я открываю эту чертову штуковину и достаю кольцо. Я беру ее за левую руку, и когда она пытается вырваться, я усиливаю хватку и надеваю бриллиант обратно ей на палец. Пригвоздив ее предупреждающим взглядом, мой тон говорит о том, что я чертовски серьезен, когда произношу: — Это кольцо больше никогда не покинет твой палец.
Она вздергивает подбородок и подтрунивает надо мной:
— Никогда – длится всего шесть месяцев. — Она снова хихикает. — Если ты не откажешься раньше.
Я медленно качаю головой.
— Аннулирования не будет, Principessa.
На ее лице мгновенно появляется замешательство.
— Что?
Отстраняясь от нее, я пристегиваю ремень безопасности и выруливаю обратно на дорогу.
— Единственное, чего я тебе никогда не дам, – это развод. Все остальное мы можем обсудить.
— Ты шутишь, да? — Когда я ничего не отвечаю, она ахает. — Ты серьезно? Ты что, с ума сошел?
— Никогда не был более здравомыслящим, — бормочу я.
— Какого черта ты хочешь остаться женатым на мне?
Я останавливаюсь на красный свет и смотрю на нее.
— Ты Мария Козлов. Лучше спросить, почему я не хочу быть на тебе женат?
— Иисус, — бормочет она, качая головой. — Я не какая-то разменная монета, которую ты можешь использовать для укрепления союза с моим отцом.
Это последняя причина, почему я хочу ее.