Избранная морского принца
Шрифт:
— Хорошо сказано, — усмехнулся одним уголком губ жрец глубинных, нарушая затянувшееся молчание. — Я смотрю, не только у салру здесь острые зубки. А все-таки поберегись, двуногая… Море любит смелых, но не путай смелость с дерзостью и глупостью.
Джиад молча поклонилась, не считая нужным отвечать, и Герлас, не переставая криво усмехаться, резко махнул хвостом, отталкиваясь от воды. Несколько движений руками, блеск широкого хвостового плавника — и жрец глубинных уплыл торопливо, как раздраженно уходящий человек.
— Я прошу прощения
Она узнала голос. Тяжелый властный голос, чьего приказа было невозможно ослушаться. Голос велел возвращаться, и Джиад чувствовала его в бреду, как чувствовала бы удар кнута или раскаленное железо на коже.
Она сжала зубы, не собираясь выдавать, что вспомнила жреца и его зов. Обиженно пискнул Жи — пальцы слишком сильно стиснули загривок малька.
— Что-то не так? — вкрадчиво уточнил Тиаран.
— Нет, все в порядке, — с трудом улыбнулась Джиад. — Я не обижаюсь.
Этот взгляд… Он давил, сминал волю, заставлял гореть в бреду и задыхаться, будто на грудь положили каменную плиту. Это Тиаран звал её — теперь Джиад была уверена. И если сейчас уступить, значит, и впрямь цена ей, жрице Малкависа, меньше пучка водорослей.
— Я рад, — тоже улыбнулся Тиаран одними губами — глаза были холодными, внимательными. — Нравится ли вам Акаланте, госпожа избранная?
Еще и издевается… мразь. Не может ведь не знать, что почти убил её тогда.
— Очень нравится, — все так же старательно растягивая непослушные губы в улыбке, отозвалась Джиад. — Город прекрасен и люди здесь гостеприимные. То есть иреназе…
— А его высочество, полагаю, очень дорожит вашими отношениями? — подсказал Тиаран, откровенно забавляясь.
Он плавно повел рукой перед собой, и Джиад с трудом оторвала взгляд от ярких полос туники, сливающихся в одну, плывущую перед глазами. Бежать? Слабость накатывала холодными волнами. Джиад задыхалась, как выброшенная на берег рыба. Ей бы передышку — хоть несколько мгновений… Сосредоточиться, как там, в спальне, призвать силу…
— Конечно, — выдавила Джиад. — Иначе зачем бы мне возвращаться?
Она попыталась было отвести взгляд — не вышло. Тиаран держал её невидимой удавкой, и стоило дернуться — петля затягивалась туже. Да что ему нужно? Посреди королевского дворца, под окнами у короля… Что он творит? И зачем?
— О да, — мягко сказал Тиаран. — Для Акаланте огромная удача, что вы вернулись, госпожа избранная. Признаться, я был восхищен вашей стойкостью…
Он еще что-то говорил, плетя сеть словами, движениями холеных белых рук, уверенным тяжелым взглядом и плавными колыханиями яркой туники. Джиад из последних сил скидывала с себя липкую тошнотворную одурь, но та наползала снова и снова, туманила остатки сознания, обволакивала…
— Пре-кра-тите… — выдавила она, не падая лишь потому, что вода держала.
Ладонь, слепо скользящая
Обиженный визг врезался в сознание, распарывая липкую серую пелену. Следом пришла боль — резкая, острая, настоящая! Одна только боль и была настоящей среди тяжелого марева, в котором тонула Джиад, и она жадно ухватилась за эту боль, вспоминая заново, как дышать — самой. Думать — самой. Со-про-ти-вля-яться…
ГЛАВА 6. Между судьбой и свободой
— Джи! Джиад!
Кто-то звал её, голос был знакомый и вроде бы неприятный, но, главное, он не был зовом, и Джиад ухватилась за него тоже, упрямо выныривая, выкарабкиваясь, добавляя к осязанию слух, а затем и зрение.
— Джиад!
Алестар смотрел на неё сверху и сбоку, его лицо плыло перед глазами, и выражения было не разобрать, но в голосе звенел испуг, и Джиад, как пьяная, протянула руку, нащупала пальцами плечо принца, белое посреди отступающего серого марева, сжала тонкую ткань…
— Джиад! Да что здесь происходит, Тиаран?!
— О, боюсь, это моя невольная вина, — отозвался другой голос, мягкий, сочувствующий, обволакивающий…
— А-ле-стар… — выдохнула Джиад, впервые радуясь появлению рыжей заразы рядом.
— У тебя кровь на руке, — отозвался принц, держа ее за плечи. — Тиаран, позовите целителей. И я хочу знать, что случилось.
Голос у него был скорее злой, чем испуганный, но дрожали в нем нотки страха, еще как дрожали, и Джиад различала их даже сквозь навалившееся оцепенение.
— Не надо… целителей… — попросила она, поднимая к глазам и вправду раненую ладонь. — Все хорошо… Просто укус…
Жи, тихонько попискивая, лез в руки, виновато тыкался носом, и Джиад вяло подумала, что надо бы убрать рыбеныша — нечего ему чуять запах крови, да еще той, которую он сам пустил. А потом вспомнила боль…
— Не трогай, — сказала, едва шевеля губами, хмурящемуся Алестару. — Он не виноват…
Язык не слушался, в глазах все еще темнело, но уже было понятно, почему она так странно видит рыжего — принц склонился над Джиад, придерживая её за плечи. И было почти спокойно…
— Мне так жаль, — голос вползал в уши змеей, тек медом, плыл легкой струйкой дыма — нет, воды… — Это моя вина, тир-на Алестар… Я не подумал, что госпоже избранной вспомнится зов. Мы разговаривали втроем: амо-на Герлас, каи-на Джиад и ваш покорный служитель. Когда амо-на Герлас покинул нас, госпоже избранной стало… нехорошо…