Избранная морского принца
Шрифт:
— Ваше высочество…
Джиад тяжело вздохнула, чувствуя себя ужасной мерзавкой.
— Мне жаль госпожу Санлию, ей досталась тяжелая судьба. Ваш отец поступил с ней великодушно, да и вы не обижали, я уверена, но… если бы не Акаланте, всего этого с ней бы не случилось. Я не говорю, что она виновата. Но ей было достаточно просто промолчать… Не пришпоривайте диких коней…
Она увидела непонимание в глазах Алестара и поправилась:
— Не будьте слишком поспешны в решениях и словах, не говоря уж о делах. То, что принес Жи, нужно
— Меня теперь тоже, — хмуро уронил принц. — Если девчонка сняла парик, значит, он ей больше не нужен. Сбежала домой?
— Или убита сообщниками. В любом случае, нельзя прекращать поиски. Жи, где же ты это нашел?
Она беспомощно посмотрела на малька, увлеченно подбирающегося к роскошному хвосту Алестара.
— Там же, где и… копыто?
Алестар покосился на клетку салру, где предательски белел дочиста обглоданный мосол.
— Хотел бы я посмотреть на место, где можно отыскать такие любопытные вещицы.
Он снова взял с постели растрепанный парик и, покрутив его в руках, решительно заявил:
— Я плыву к Ираталю.
— Мы плывем, — мягко поправила Джиад, одергивая тунику и поправляя волосы, которые упрямо лезли в глаза и ореолом окружали лицо.
Она уже приготовилась напомнить, что сам король велел ей расследовать покушения на наследника, но рыжий, против ожиданий, не воспротивился, ответив кивком и хмурым взглядом. И даже не поленился лично залезть под кровать, чтобы проверить, не найдется ли там еще чего-нибудь интересного, пока Джиад удерживала возмущенного вторжением Жи за хвост и спинной плавник.
— Пусто, — сообщил принц, выбираясь из-под ложа с обломком большой раковины в руках. — Только вот это…
Повертев раковину в руках, он отбросил ее, и салру, одним стремительным движением вывернувшись из объятий Джиад, на лету поймал игрушку зубастой пастью.
— Надо же… — проследил за ним взглядом Алестар. — А салту такому учатся гораздо позже… Ну, поплыли?
Он придержал для Джиад тяжелую дверь комнаты и уже в коридоре, оглянувшись на молча следующего за ними Кари, тихо сказал:
— Я все равно не верю, что это Санлия. Не говори пока никому, кроме Ираталя, хорошо? Он-то не станет… как ты там говорила про спешку…
— Пришпоривать диких коней?
— Вот-вот. Люди на них ездят, как мы на салту, да? Дикие — это я понимаю…А что значит «пришпоривать»?
— Подгонять. Шпоры — это как лоур, — попыталась объяснить Джиад. — Острие, которым понукают лошадь, чтобы быстрее бежала.
— И никто в здравом уме не станет колоть лоуром необъезженного салту, — усмехнулся Алестар. — Да, я понял. Все-таки у людей и иреназе больше общего, чем можно подумать. Недаром Мать Море и Мать Земля — родные сестры…
Он плыл неторопливо, явно приноровляясь к движениям Джиад, и она уже привычно почувствовала себя ужасно неуклюжей. Плотная вода сковывала движения, делала тело неповоротливым
Джиад тихо вздохнула, отгоняя внезапную острую тоску по солнцу и воздуху. Слабость сейчас совсем не к месту… Впрочем, слабость никогда не бывает вовремя. Просто… очень хочется погреться у огня и надеть что-нибудь сухое, теплое… И еды хочется обычной, человеческой. Совсем уж некстати вспомнилось, что она так и не попробовала знаменитый двойной шванг с козьим сыром в таверне «Лысый еж». И даже не знает, еда это или напиток?
Она с усилием отогнала предательскую мысль, которая от шванга с готовностью перескочила на Лилайна. Зябко поежилась в прохладной струе воды, сменившей теплое течение, и осмотрелась в комнате, куда вплыла вслед за Алестаром.
— Каи-на Ираталь у себя? — спросил принц немолодого иреназе в короткой синей тунике, при их появлении согнувшегося в почтительном поклоне.
— Да, тир-на, — откликнулся тот. — Беседует с каи-на Миаларой.
— Позови, — велел принц, прежде чем Джиад успела сказать, что не надо бы прерывать допрос.
Снова поклонившись, стражник кинулся исполнять приказ, и через пару минут Ираталь выплыл к ним.
— Тир-на Алестар, госпожа избранная…
Взгляд начальника охраны наткнулся на спутанный клубок парика, который принц так и не выпускал из рук, не доверив даже Кари, и мгновенно стал внимательным и очень холодным.
— Это то, что я думаю? — ровным тоном уточнил Ираталь. — Где вы это взяли?
— Смотря что вы думаете, — съязвил принц, протягивая улику. — И я сам хотел бы знать, откуда взялась эта дрянь у меня под кроватью, да вот беда — Жи не умеет разговаривать.
— Жи? Ах, ваш салру…
«Вообще-то, у меня под кроватью, — про себя усмехнулась Джиад. — Все-таки эта комната считается моей… Но не поправлять же его высочество в подобной мелочи. Моя комната и мой салру…»
Ираталь принял парик из рук принца, повертел в руках, рассматривая, тяжело вздохнул:
— Как нехорошо…
— А что говорит Миалара? — поинтересовался Алестар, брезгливо потирая руку об руку, словно смывая грязь.
— Ничего не говорит, — меланхолично отозвался Ираталь. — То есть ничего полезного. Каи-на Миалара клянется, что не хотела плохого. Только доказать вам свою любовь и подарить наследника королевскому дому.
— Дура… — передернулся Алестар.
— О да, — устало согласился Ираталь. — К сожалению, эта дура — дочь советника… Не представляю, как у хитрой мурены Лорасса родилась такая глупая рыбешка-дочь? Госпожа Джиад, а вы что можете сказать про эту… вещь?
— Про эту — только то, что уже сообщил его высочество, — сказала Джиад. — Ее принес Жи и спрятал среди остальных своих игрушек. Откуда — я не знаю. Но мне бы поговорить с вами кое о чем еще, каи-на Ираталь…
— К вашим услугам. Все равно с госпожой Миаларой от меня никакого толку.