Избранная страны драконов
Шрифт:
Я видел, как руки девушки скользят вдоль ошейника. Соня искала застёжку.
Действуя на ощупь уже двумя руками, Лара проглотила сахар, Соня не отрывала взгляда от драконихи. Я понимал: таким образом, она сдерживала животное. Руки Сони остановились. Застежка нашлась. Обследовав зажим пальцами, Соня, продолжая ласково смотреть Ларе в глаза, пытаясь на ощупь расстегнуть крепление.
Напряжение возрастало. По лбу девушки уже струился пот, а скоба не поддавалась. Соня даже не могла взглянуть на механизм.
Не откроет.
Ноги сами понесли меня к Ларе. Она же ездовая. Не должна броситься.
Мои
— Отходи первый, — чуть слышно сказала Соня, но я не двинулся с места. Драконица была свободна, её спина без двух гребней у основания шеи была совсем рядом. Ошейник с привязанным к ней тросом лежал на земле.
— Она улетит, — проговорил сквозь зубы.
— Ну, и пусть, — ответила Соня. Она до сих пор смотрела в глаза животному. — Бедняжка, они мучали её. Она ненавидит людей.
— Но мы же рядом.
Сердце сжалось в ощущении правильности.
Меня словно толкнули в спину, в один прыжок я взлетел на хребет драконихи и очутился в седловине. Соня отпрянула. Дракониха вздрогнула всем телом, распустила крылья, из ноздрей заструился пар, черный зрачок заполнил всю радужку.
— Покатай его, Лара, — голос Сони нежно погладил животное, — он не причинит вреда. Ты свободна.
Моя храбрая девочка говорила мягко, как в трансе, но я знал: она боится, боится за меня до колик в животе, но продолжает ласково уговаривать драконицу. И Лара, минуту назад готовая сбросить меня со спины, замерла, сделала шаг к Соне. Нос драконицы почти коснулся лица девушки, дыхание животного всколыхнуло её волосы. Лара выпрямилась, взмахнула крыльями, присела на широкие лапы и, подпрыгнув, взлетела.
***
Добромир
Полёт на Громе не отвлек меня от мыслей о Ларе. Давно я так не злился. Непокорная самка показала, что я совсем не ас дрессуры, каким мнил себя раньше. Я не понимал, как всего лишь за месяц моего отсутствия, Лара стала безумна. Ведь ещё недавно я начал её седлать и уже сделал несколько пробных вылетов. Подросшая дракониха радовала меня статью и умом. У Лары была отличная выправка, да и стоила она целое состояние.
А вчера Йохан Барановский, пряча глаза, сказал, что не может сладить с ней. Он попросил меня забрать Лару. Члены команды что-то недоговаривали. Времени на разборки не оставалось, в усадьбе ждал Эрвин с секундомером в руке. Цепляя Лару к Грому, я сквозь зубы бормотал ругательства, злясь на товарищей по команде.
Вот и положись на них.
Воспоминания оборвались внезапно, я мгновенно забыл, о чём думал секунду назад. Невдалеке летела Лара, на которой без седла, без уздечки, без поводьев, без стремян восседал Эрвин. Час назад драконица хрипела, как сумасшедшая, не подпуская меня. А сейчас эта сумасбродка мирно парила в небе с седоком на спине!
Гром спокойно отнёсся к появлению соседки, он и утром странно реагировал на выкрутасы Лары, не выказывая агрессии по отношению к молодой самке.
Издалека я продолжал наблюдать, подлетать близко слишком рискованно. Если Лара взбрыкнет, Эрвин
— Надо завести её в крытое стойло, из открытой левады она может улететь, — крикнул парню, показывая рукой на сооружение из камня, — там сбоку рычаг опускает решётку.
Загон находился в метрах пятидесяти от них. Хитрец Эрвин вытащил из-за пазухи ломоть хлеба, и, неназойливо подманивая Лару лакомством, повёл драконицу в стойло.
Я видел, как Соня наблюдала за нами, вцепившись руками в деревянную жердь. Не один я сегодня переволновался. Оседлать драконицу, час назад сходившую с ума, не желавшую подчиняться, смертельно опасно.
Безрассудство на грани дурости, похоже, в характере Вышнева. Покрасоваться захотел перед Соней герой. Я подождал, пока Лара зайдёт в каменное стойло, и мы вместе двинулись из загона. Соня хмуро смотрела на нас, я злорадно обрадовался. Сейчас Вышнев получит по первое число, и мне не придётся с ним бодаться.
— Добромир, — Соня протянула мне руку с окровавленным ошейником, — вы совсем озверели так мучить драконицу?
Ошейник полетел мне в руки. Острые шипы с засохшей кровью на внутренней поверхности. Первый раз такой вижу.
— Клятый мерин! А я не мог понять, что с ней…
Кто же так напакостил?
— Ты Лару ещё хлыстом отходил за непослушание, — сказал Эрвин. Куда же без его замечаний.
— Я её не бил! Хлыстом просто щёлкал, чтобы напугать. Я купил Лару для нового члена команды, которого сейчас подыскиваю. Я сам начал её дрессировать, а потом уехал. Кто-то из парней, видимо, с ней занимался, а потом надел ошейник, чтобы усмирить, — я с отвращением всмотрелся в шипастый обруч, — узнаю, кто это сделал, выгоню. У нас в команде никогда такого не было, дракон может запомнить того, кто истязал его, и отомстить. После издевательств может на любого человека кинуться.
— Значит, нам повезло, — скривившись, сказал Эрвин.
— Спасибо, что сняли ошейник.
— Ужасно, так мучить животное, — Соня сердито глядела на меня.
Не верит?
Я терпеть не мог оправдываться. Хотя они правы, я полностью несу ответственность за своих драконов. Ничего, доберусь до полигона и найду гада, который надел пыточный ошейник и третировал молодое животное. Вылетит из команды со свистом, кто бы ни был.
— Я не удивлюсь, если Лара тебя не подпустит, — хмыкнул Эрвин с чувством глубокого удовлетворения. Вышнев до сих пор помнил своё фиаско на страусе, и, наконец-то, взял реванш.
Мой визави отплатил за своё поражение на бегунке. Не в моём характере не признавать заслуг человек, который их достоин.
— Ты молодец, что рискнул оседлать Лару. Я чуть с дракона не свалился, когда тебя увидел, — ответил Эрвину.
Я ценил сильных противников, относился к ним с уважением. Дед говорил мне, без великодушия никогда не стать сильным гонщиком. Надо уметь признавать доблесть противника.
— Я бы хотел продолжить, если ты не возражаешь, — во взгляде Эрвина изумление смешалось с недоверием. Не ожидал добрых слов в свой адрес.