Избранница дракона: меж двух огней
Шрифт:
Кабинет психолога находился исключительно на первом этаже, потому что один сумасшедший, когда кабинет находился на третьем этаже, не выдержал сеанса и сбросился. И не надо на меня так смотреть! Это вполне себе нормальная психушка, где я лечусь, живу, прячусь от всех и бегу от себя. Кто сказал, что, побывав здесь, я обязательно свихнусь? Слишком сильная для этого дерьма. Я потеряла любимого и продолжаю улыбаться, это что-то, да стоит. Сейчас в моей жизни переломный момент и нужен кто-то, кто просто будет рядом, чтобы послушать. Конечно, я не рассказываю всей правды, опуская всё, что касается мира магии и всё же. Но одно ясно, как
– Алекс, - поднимаясь со своего кожаного кресла, улыбнулась психолог.
– Ты давно у меня не была, - заметила она.
– Присаживайся, - и кивнула головой на кресло напротив её письменного стола.
– Есть что-то, что тебе хочется обсудить или поделиться?
– Да, - кивнула я, усаживаясь на кресло.
– Сегодня я задумалась кое о чём. Сколько примерно потребуется времени, чтобы не чувствовать душевной боли?
– Для каждого человека свой промежуток, - пожала она плечами.
– Но лечит не время, Алекс, а люди, которые поддерживают нас и находятся рядом. У тебя есть такие люди?
Безусловно! Это мама, тренер, Мирусик и Полиночка, друзья из академии и даже Данил, видеть которого, мне будет также невыносимо тяжело. Слишком они похожи.
– Допустим, есть, - промедлив, ответила я.
– Врач запретил мне принимать снотворное. Как быть теперь?
– Никак, - улыбнулась психолог.
– Сны неотъемлемая часть нашей жизни. Ты планировала постоянно убегать от своего же сознания? Сны хранят наши переживания. И чем больше ты думаешь, тем вероятней, что тебе будет сниться то, о чём ты думаешь. Не всегда, конечно, потому что способность контролировать свой сон умеют не многие люди, но у тебя есть шанс научиться. Ну, или попробовать хотя бы.
– То есть, это хорошо, что мне снятся кошмары?
– хрипло спросила я.
– Сны - это всего лишь один из способов организма справиться с сильным стрессом. У здорового человека здоровый сон, а у больного...сон нарушен, сама знаешь. Ты должна понимать, что чем сильнее бежишь от собственного «я», тем сильнее потом будет столкновение с реальность, соответственно и больнее.
– И что нужно делать?
– я хлюпнула носом.
– Тебе нужно принять это. И простить. И себя простить в первую очередь. И не винить никого в случившемся, даже если кто-то и вправду виноват.
Ага, тьма виновата! Но такое психологу не озвучишь.
– Давай так, - внезапно сказала она.
– Я предлагаю посетить тебе групповую терапию. Там мы садимся в круг и рассказываем о своей боли. Не ты одна потеряла кого-то из близких. Многие теряют любимых людей и продолжают жить. Поделись своей болью и увидишь, станет легче. Копить всё внутри тоже не вариант. Ты не бездонная и не бесчувственная.
– Хорошо, - согласилась я.
– Я приду.
– До встречи, - с улыбкой кивнула головой психолог, и наш сеанс подошёл к концу.
При выходе из её кабинета я столкнулась с Ваней.
– Алекс, я в город, тебе что-нибудь надо? Только т-с-с!
Мне что-нибудь надо? Даже если было надо, я бы наколдовала запросто. Поэтому улыбнувшись, я сказала:
– Спасибо, Вань, мне ничего не надо.
– Уверенна?
– уловила заботливость в его голосе.
– Правда, всё хорошо, - продолжая улыбаться, настаивала на своём.
– Если что, обращайся, - подмигнул санитар, и я двинулась дальше, не оглядываясь.
Вот
Время обеда. Я направлялась в столовую по пустому коридору, как вдруг подул ветер и мне прямо в лицо прилетела свернутая бумажка. Развернув её, прочитала:
«Я знаю, кто ты. Встретимся ровно в полночь в саду, ведьма».
Не испугалась, нахмурилась. Записка явно принадлежала мне. Адресант был не указан, но это однозначно девушка, руку на отсечение даю! Принюхалась к бумажке и таки да, убедилась в своём предположении касательно пола неизвестного отправителя. Что ж, если эта кто-то решила показать своё лицо, я не против нового знакомства. Меня боевую ведьму уже ничем не напугать! Всё, что у меня было, я потеряла. Часть души, сердце и любовь. Неприятно кольнуло только пренебрежительное обращение в последних строчках «ведьма», будто она моего имени не знала! Знала, конечно! Иначе не смогла бы отправить мне эту бумаженцию.
Раскрыла ладонь и вспыхнуло пламя, сжигая бумагу. Вздохнув, направилась на обед. П-ф, ведьма! Неизвестная явно не настроена на вежливую беседу, это видно по обращению в записке. Но стало жутко любопытно увидеть ту, которую я почувствовала сегодня во время завтрака, вживую. В том, что эта незнакомка не была послана кем-нибудь из моих родных или знакомых, я была абсолютно уверена. Благо, магические способности позволяют мне отслеживать по энергии возможные связи с моими близкими или со знакомыми, или со знакомыми моих близких. Если короче, то мне не составит труда понять, с какими намерениями меня ищут.
Кстати, о близких. У чародеек по женской линии сильная ментальная связь с матерями, поэтому моя родительница прекрасно знает, что я жива и более того, совершенно здорова. Она не может чувствовать мои душевные переживания, но если я сойду с ума, мама поймёт мгновенно. Но я блокирую любое ментальное отслеживание себя, потому что не хочу быть найденной. По крайней мере, точно не сейчас. Я пока не готова встретиться с мамой или подругами, не готова смотреть в их глаза и знать, что они прекрасно осведомлены, отчего же у меня болит сердце. Я чувствую себя уязвимой, когда кто-то знает, почему мне больно.
Пообедав какой-то невкусной похлёбкой, я направилась на групповую терапию, на которую меня пригласила психолог. Почему похлёбка была невкусной? Нет, не потому, что повар неуч, а потому, что я потеряла вкус. Вроде, ем, но не чувствую прежнего удовольствия. Ем потому, что того требует организм и желудок. Кажется, я потеряла вкус не только к пище, но и к жизни, к каким-то минимальным интересам. Например, если бы мне раньше кто-то сказал, что я буду грызть ногти, я бы засмеялась ему прямо в лицо. Однако сейчас, глядя на свои обломанные ногти, я не испытываю ровным счётом ничего. Меня не расстраивает бледность лица, отражающаяся, когда я смотрю в зеркало. Не пугают искусанные до крови губы. Мне всё равно на синяки, которые остались после множества ночных кошмаров, когда я пинала санитаров и им приходилось меня успокаивать. Всё это меня не трогает.