Избранница ночи
Шрифт:
Соня вошла внутрь; в шатре оказалось уютно и тепло, и только свист ветра напоминал о том, что творится за его стенами. Кантенфлас щелкнул пальцами еще несколько раз, и в железном, невесть откуда взявшемся, очаге запылал огонь, и уже в котелке кипела вода.
— Жжет,— хмыкнул маг, потирая кончики пальцев.— Всегда, когда проделываю такие вещи, обжигаю пальцы и ничего не могу с этим поделать.
Спутники сбросили плащи и, постелив их на землю, уселись вокруг очага. Только сейчас они позволили себе слегка расслабиться и сразу же почувствовали, как утомило их долгое
Соня взглянула на Лорелу, которая взлохматила обеими руками свои пепельные, коротко стриженные волосы и позавидовала ей — девушка, по обычаям своих соплеменников, натерла голову мелом с жиром и теперь просто стряхивала эту белую пыль со своих волос. Соня чувствовала, что ее волосы спутались от пота и дорожной пыли, и с тоской думала о ежедневных купаниях, которые были приняты в монастыре у Гуинхея. С каким удовольствием она окунулась бы сейчас в прохладную воду, а еще лучше — приняла бы горячую ванну, как это было когда-то в доме Джергеза. Она вспомнила о времени, проведенном в доме столичного вельможи, забавы и приключения, в которых они принимали участие со своими подругами Джанель и Шарлиной, и сейчас это показалось ей настолько далеким. Да, было ли это с ней на самом деле или все только приснилось?..
За время путешествия они подружились с Лорелой, и Соня в то короткое время, когда они останавливались на ночлег, успевала дать своей новой подруге уроки владения мечом и кинжалом. Юная харганка проявила недюжинное упорство. Наверняка из Лорелы получится отличный воин, и Соня уже подумывала о том, что можно было бы упросить Гуинхея взять потом ее в монастырь для обучения.
Лорела с Кантенфласом вышли из шатра и вернулись, принеся с собой припасы из вьючных сумок. Во время путешествия они обычно питались всухомятку, стараясь экономить время, и сейчас запах горячей пищи приятно щекотал ноздри. Колдун помешивал еду, а Лорела, ловко нарезая овощи и мясо, бросала их в котелок. Астамир вернулся, очень веселый и оживленный. В руках у него была охапка каких-то зеленых веток с большими листьями, которые он тщательно разложил в углу шатра подальше от огня. Он принюхался к пище и довольно произнес:
— Блюдо весьма недурно, по крайней мере если судить по запаху.— И все остальные, последовав его примеру, потянулись за ложками.
Кантенфлас зажег маленькую масляную лампу, и их жилище приобрело уют и домашнюю теплоту. Утолив голод, спутники растянулись на своих плащах, с наслаждением отдаваясь приятному отдыху.
— Как вы могли заметить, все теперь не кажется таким уж тяжелым и неприятным,— сказал вдруг Астамир, глядя на Соню с улыбкой.
Девушка недоверчиво покачала головой и сделала вид, что хочет запустить в него своей тарелкой.
— Как ты ухитрился забраться на эту высоту? Отвечай, хорошенько подумав, потому что здесь, кажется, нет никого, кто верит, что ты и в самом деле это сделал.
Несколько мгновений боссонец ошеломленно молчал, уставившись на Соню с широко открытым ртом. Потом спросил, причем в голосе его слышалась печаль:
— Ты действительно в этом сомневаешься?
— Не могу не признать, что твоим словам
Астамир задумался на миг, затем коротко рассмеялся:
— Конечно, в этом лагере рядом с Башней много таких, кто большую часть своей жизни провели в ее тени, даже не стараясь взобраться наверх, дабы послушать, что она ответит им. Однако их можно понять — кости, разбросанные у подножия Башни, свидетельствуют об участи тех смельчаков, что предприняли дерзкую попытку.
— Почему же тут нет твоих костей? — ехидно осведомилась Соня.
— Прислушайся, как дует здесь ветер,— усмехнулся в ответ Астамир.
Он поудобнее уселся и рассказал спутникам, что поток воздуха в этом месте не беспорядочен и ветер не дует с востока на запад или наоборот. Он идет от земли наверх, к небу, принося туда тепло и замещая там холод Хрустальной Башни. В тот час, когда рассеивается темнота, сила поднимающегося воздуха особенно велика. Если человек распластается у подножия Башни, то поток теплого воздуха поможет ему! Большие листья, которые он разыскал здесь, вырабатывают клейкое вещество, и если натереть им ладони и колени, то можно удержаться в те короткие мгновения, когда поток ослабевает.
— Ну хорошо, а как потом спуститься вниз? — Девушка не скрывала недоверия, которое вызвало у нее столь рискованное предприятие.
— А если взять веревку? — предложила Лорела.— Мы можем привязать ее к какому-нибудь выступу внутри этой щели…
— Нет,— покачал головой Астамир.— Там нет ничего, за что можно было бы зацепиться, только совершенно гладкие стены, озаренные таинственными цветными лучами. Мы подождем, когда воздушный поток совсем ослабеет, это происходит на закате дня. В этот момент можно спуститься вниз с помощью того же ветра.— Генах пристально оглядел своих спутников.— Я проделал это и, как видите, жив. Кроме меня наверху были и другие люди, правда многие погибли во время спуска.
Соня, выслушав его речь, поднялась и вышла накормить лошадей, не переставая думать о том, как осуществить план Астамира. Когда, она вернулась, мужчины уже заснули. Лорела, завернувшись в плащ, сидела у очага, видимо ожидая по-другу.
— Холодновато,— сказала она.
Соня села рядом с ней, и девушки прижались друг к другу, накрывшись одним плащом, чтобы сберечь тепло.
— Мне так спокойно и хорошо… Я хотела бы всегда быть рядом с тобой,— прошептала Лорела, и Соня улыбнулась ей в ответ.
— Я тоже. Ты храбрая и способная, из тебя может получиться хороший воин.
Лорела пошевелилась, выбирая удобное положение, и Соня обхватила ее руками, теснее прижимая к себе.
— Ты училась у Гуинхея, как Кантенфлас? — спросила Лорела.
— Да,— ответила Соня.— Давай ложиться, уже поздно…
Красные угольки мерцали в темноте, словно далекие звездочки сквозь облако ночного тумана. Кантенфлас заворочался во сне, глухо пробормотав какую-то фразу.
— Астамир очень расстроен, хотя старается и не показывать этого,— вдруг произнесла Лорела.