Избранницы короля

Холт Виктория

Увы, от перенесенных страданий Екатерина отнюдь не похорошела. Она, разумеется, знала о растущей враждебности к ней подданных: лондонцы сочиняли о ней злые и непристойные, в духе времени, куплеты, которые распевали на улицах.

Она также догадывалась, что некоторые королевские министры настраивают против нее короля: в последнее время Карл стал к ней особенно внимателен, и Екатерина, теперь уже неплохо знавшая своего супруга, видела в этом проявление жалости к ней и стремление устоять перед увещеваниями министров.

Сердце Екатерины цепенело от отчаяния. Что, если они все-таки

уговорят короля избавиться от нее? Что будет с нею? Куда ей податься? Назад в Португалию, где ее братья грызутся из-за короны? Явиться домой, опозоренной королевой, отверженной супругом за то, что она не сумела родить ему наследника, как не сумела заслужить любовь его и его подданных?.. Нет! Только не в Португалию! Остается монастырь. Она представляла годы и годы — ведь она еще так молода — унылого колокольного звона, вечерних и утренних богослужений и молитв. И все это время ей придется душить в себе невыносимую тоску — ибо, что бы ни случилось, забыть Карла ей уже не суждено; она будет любить его до самого своего смертного часа.

Прошлую ночь, отказавшись от всех соблазнов, он провел с нею, потому что от страха перед неведомым она занемогла. Ее била крупная дрожь.

О, как она презирала себя теперь! Даже получив возможность быть с ним наедине, она не умела ею воспользоваться. Могла ли она после этого рассчитывать на какие-либо чувства с его стороны, кроме жалости? Что же до его доброты к ней, то ведь она

объясняется отнюдь не ее красотою или умом, но лишь благородством его сердца. Когда посреди ночи ей сделалось дурно, он собственноручно подносил ей тазик и держал ее голову, и утешал ее, а потом позвал служанок, чтобы ей сменили белье и сделали все необходимое, сам же беспрекословно оставил супружеское ложе и удалился в другую комнату.

Да, она могла надеяться на его доброту — но не любовь.

Вот о чем думала Екатерина, когда в ее апартаменты провели Кларендона.

Канцлер, как всегда, говорил прямо и безапелляционно.

— Вашему величеству должны быть известны слухи, касающиеся госпожи Стюарт.

— Да, милорд, это так, — призналась Екатерина.

— Согласитесь, Ваше величество, что для двора будет лучше, если госпожа Стюарт поскорее выйдет замуж и, возможно, даже на некоторое время удалится из Лондона. Неплохой партией для нее может оказаться ее кузен, герцог Ричмонд. Думаю, тем, кто желает госпоже Стюарт добра, следует позаботиться о том, чтобы этот союз осуществился.

— Вы правы, милорд.

— Вашему величеству нелишне было бы переговорить об этом с герцогом, а также предоставить молодым людям возможность беспрепятственно видеться.

До боли сжав сплетенные пальцы рук, Екатерина сказала:

— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы это дело пришло к счастливой развязке.

Кларендон был доволен. При содействии королевы и герцога Ричмонда осуществить план будет не так уж трудно. Правда, не менее Кларендона его осуществления желала леди Кастлмейн. А уж если удастся убедить и саму Фрэнсис, дело непременно выгорит.

Барбара, имевшая множество осведомителей, вскоре отметила, что герцог Ричмонд теперь чаще бывал в обществе Фрэнсис Стюарт и вел с нею при этом самые нежные

беседы. Упорные слухи о том, что король намерен развестись с королевой и жениться на Фрэнсис, приводили Барбару в бешенство и укрепляли ее в неотвязном желании очернить Фрэнсис в глазах короля.

Она не верила, что Фрэнсис может всерьез думать о браке со своим кузеном-герцогом, ибо, считала она, какая же женщина согласится стать герцогиней, когда перед нею маячит корона королевы?

Фрэнсис виделась ей теперь коварной и при всей ее кажущейся наивности расчетливой девицей, и она досадовала на себя за то, что наравне с другими так долго верила в простодушие невинной госпожи Стюарт.

«Нет! — твердо сказала себе Барбара. — Эта маленькая лгунья, по примеру небезызвестной Елизаветы Вудвилл или, быть может, Анны Болейн, просто разыгрывает перед королем роль юного непорочного создания. В действительности же не исключено, что у нее даже есть тайный любовник».

Узнав однажды от своих шпионов, что герцог пошел в апартаменты Фрэнсис, она, не теряя времени, бросилась в королевские покои.

Разыскав Карла, она в первую очередь дерзко приказала всем его приближенным удалиться. Карл молчал, и только когда они ушли, высказал свое возмущение.

— А вы хотели бы, чтобы они остались? — заносчиво возразила Барбара. — И выслушали бы все, что я вам скажу? И узнали бы — хотя они и без того наверняка все знают, как Фрэнсис Стюарт выставляет вас круглым дураком?

Король, которого одно упоминание имени Фрэнсис неизменно выводило из равновесия, потребовал объяснений.

— Ах, мы такие добродетельные! — передразнивая интонации Фрэнсис, запищала Барбара. — Мы не можем быть вашею любовницею, потому что это дурно!.. — Ее голубые глаза метали гневные искры. — О нет, нет, нет! Зачем нам становиться вашею любовницею, когда можно охмурить вас и стать вашею королевою?

— Придержите язык! — крикнул король. — Приказываю вам покинуть двор! Яне желаю вас больше видеть.

— Ах, меня видеть вы не желаете? Так ступайте взгляните на нее! Ступайте прямо сейчас, пока она там тешится наедине со своим любовником!.. И не забудьте сказать мне спасибо, когда увидите, чем занимается без вас эта маленькая притворщица!..

— Что все это значит? — вскричал король.

— Ничего... Право, ничего. Просто ваша непорочная девственница млеет сейчас в объятиях другого Карла Стюарта. Что ж, возможно, она неравнодушна к имени. Только того Карла Стюарта, который король, ей выгоднее водить за нос, а другого... Он ведь всего-навсего герцог, с ним не обязательно так строго блюсти свою хваленую чистоту...

— Вы лжете! — прорычал Карл.

— Нет, я не лгу! А вы просто боитесь того, что можете увидеть в ее апартаментах. Ступайте! Ступайте к ней сейчас же!.. Сами же потом будете благодарить меня за то, Что я раскрыла вам глаза!

Король повернулся и едва не бегом поспешил вон из своих покоев, прямиком в апартаменты Фрэнсис.

Отстранив в дверях ее служанок, он стремительно вошел в комнату, где Фрэнсис возлежала на кушетке, а сидевший подле нее герцог Ричмонд держал ее руку.

Карл остановился напротив них, широко расставив ноги.