Избранник. Трилогия
Шрифт:
Он еще пару минут поразмышлял, не уйти ли вообще на нелегальное положение, затихариться и ждать, пока черная полоска закончится, сидя в подполье и надеясь на помощь со стороны Деда; оценил плюсы и минусы обоих вариантов собственного поведения и вдруг понял, что по большому счету совершенно не знает, как себя вести.
Внимание он к себе привлечет в любом случае. Хоть останься на месте преступл… происшествия, хоть сбеги. «Росомаха», привлекший к себе чужое внимание, вел себя непрофессионально – это
Но обвинить себя в непрофессионализме он не мог. Ситуация не во всем зависела от него.
Конечно, затея разоблачить подругу жизни принадлежала ему и только ему. Но кто ж знал, что с Катериной все так по-дурацки получится?
Тут он, конечно, слегка покривил душой. Он должен был предполагать, что так по-дурацки получится. А потому непрофессионализм все же был проявлен.
Неумение просчитать возможные варианты событий, проистекающие от твоих поступков – это тоже непрофессионализм. Но попробуй остаться белым и пушистым, когда ты действуешь в одиночку, а против тебя – целая организация (на которую, ко всему прочему, оказывается, работает и самый близкий тебе человек)!
Да, конечно, он серьезно прокололся. Очень серьезно.
Еще во время покушения в парке на Новой Москве стало ясно, что он не способен справиться с вражескими постановщиками ментальных блоков. И поразмысли он немного над случившимся тогда, наверное бы, понял, что и с постановщиком, обработавшим Катерину, ему будет не справиться. Понадеялся на собственные возможности. Решил, что тех ребят и супругу не могли закодировать одинаково глубоко: ведь она все время была у него на глазах…
Вот и результат – вражеская агентесса мертва, а он так ничего и не узнал. Разве что убедился: агентесса – она. Невелика, прямо скажем, информация, если посчитать плату за нее…
Кстати, похоже, что блок супруге поставили уже тут, в Петровске. Ведь Осетр проверял ее на Новой Москве, и тогда у нее никакого блока не было. Но тогда получается, что и завербовали ее на Кустанае. Наверное, пока он бегал по заданиям, в конторе агентства псевдоклиенты обрабатывали Катерину. Слепец чертов, ржавый болт тебе в котловину!..
Он снова глянул на часы.
Дальше тянуть с решением нельзя!
И набрал короткий номер «скорой помощи».
Ответила хорошенькая голубоглазая брюнетка.
Осетр сообщил ей, что пришел домой… вернее, в гостиницу, где живет… и нашел свою супругу без признаков жизни… Нет, никаких повреждений нет… Да, в полицию он сейчас обязательно позвонит… Спасибо, он ждет…
Конечно, после такого сообщения «скорая» не поторопится. Но реанимировать они ее все равно не смогли бы – даже прилети через пять минут после смерти – кодировка есть кодировка, после нее оживления не добьешься. Это вам не нож в спину!..
Потом он позвонил в полицию.
И
Хорошо, кстати, что в этой гостинице нет службы охраны. Где-нибудь на Новой Москве пришлось бы вызывать и дежурного охранника. А тот бы начал прикидывать, когда постоялец пришел в гостиницу, а когда сообщил о случившемся. И немедленно возникли бы реальные несоответствия, а из них неизбежные проблемы…
«Скорая» все равно приехала первой. Но и полиция задержалась совсем ненамного. Врач едва-едва приладил на труп Катерины меданализатор.
И тут в номер ввалился высокий и очень нехуденький дяденька в кителе сержанта. Впрочем, этот бы и без кителя показался фараоном – в номере тут же запахло пивом.
Он коротко глянул на труп, на врача, на Осетра смотрел чуть дольше – наверное, вспоминал, не проходит ли этот тип по недавним полицейским ориентировкам. Выражение его лица на мгновение сделалось обиженным – видимо, Осетр героем ориентировок не оказался. Впрочем, обида тут же стерлась с лоснящейся от пота физиономии, сменилась внимательной деловитостью.
– Ну что тут у нас случилось, доктор? Основания для подозрения в криминале имеются?
Врач глянул на видеопласт работающего меданализатора:
– Судя по всему, сердечный приступ, сержант. Но окончательно смогу утверждать только после вскрытия.
Ох уж эти врачи! Вот кто консерваторы-то! Вскрытие для них – главный метод установления истины. Как говорится, вскрытие покажет…
Любитель пива повернулся к Осетру:
– Ваши документы?
Осетр подал ему паспорт.
Полицейский обнюхал документ, предупредил, что разговор будет записан, включил видеозапись на браслете и задал первый вопрос:
– Что можете сказать по существу происшествия?
Взгляд его сделался совсем строгим…
Осетр подробно рассказал, как заявился домой, как обнаружил свою молодую супругу мертвой, как позвонил в «скорую» и полицию. Позвал бы и гостиничного охранника, да тут их не держат…
– Сразу позвонили?
– Разумеется, господин сержант! Я же частный детектив, не лох какой-нибудь. Порядок знаю.
– Кто-нибудь вас видел, когда вы пришли?
– Не знаю. Разве что портье. Я не обратил внимания, был ли кто в холле.
Портье Осетра точно видел, ибо кивнули друг другу. Но глянул ли он при этом на часы?… Это был вопрос.
– Сейчас я вернусь, оставайтесь на месте. – Фараон вышел из номера.
Судя по всему, пошел разговаривать с портье.
Вернулся он быстро.
– Вы что, ключи портье не сдаете?
– Так мы же в «Чайке» постоянные жильцы. Не требуют. К тому же у меня работа такая, что иной раз могу вернуться в полночь-заполночь. Не вижу смысла людей беспокоить… – Осетр с трудом сдержал облегченный вздох.