Избранник. Трилогия
Шрифт:
И тут Осетра словно прорвало:
– Если с нею что-нибудь случится, я уничтожу тебя. Собственными руками шею сломаю!
– Не сомневаюсь! – Владислав Второй саркастически расхохотался. – Но в свой последний миг я буду испытывать немалое удовольствие от одной только мысли, что тебе не досталось от этой женщины ничего, кроме трупного холода! В общем, мое дело – предупредить!
– Ладно, отец! Я тебя понял. На сей раз ты меня обошел. Но я быстро сравняю счет! Не будь я «росомахой»!
Когда он вернулся на мостик, Приднепровский и Засекин-Сонцев встретили его без вопросов.
Однако
– Император пообещал убить заложницу, если мы попытаемся его остановить!
– Было бы странно, если бы он пообещал что-либо другое, – отозвался Дед.
– Эфемериды орбиты императорского транссистемника определены, – сказал каперанг. – Он пройдет через четырнадцатый и пятнадцатый сектора. Для того чтобы поразить неприятельское судно станнером, фрегату не потребуется совершать никаких маневров! Зона поражения правой бортовой установки проходит как раз через эти сектора. От вас, ваше высочество, требуется только приказ!
Тут же отозвался ИскИн:
– Цель проходит через девятый сектор. Скорость – девять с половиной километров в секунду. При нынешнем ускорении до входа в зону поражения правого бортового станнера остается три с половиной минуты.
– Три с половиной минуты… – пробормотал Осетр.
Это было все время, отпущенное ему судьбой на нынешнем этапе. Три с половиной минуты решительности… Или нерешительности.
– Цель перешла в десятый сектор. Скорость – девять и восемь десятых километра в секунду.
Что же делать?
Все в рубке смотрели на него, и от этих взглядов становилось не по себе.
Казалось, даже лица дежурных специалистов корабельных систем, разбросанные по видеопласту, смотрели сейчас на майора Долгих.
Что он решит?
– Цель перешла в одиннадцатый сектор. Скорость – десять и одна десятая километра в секунду.
Что же делать?
У всякого своя правда – у Приднепровского, у Засекина-Сонцева, у Долгих, – но истина-то одна. С кем она?
– Цель перешла в двенадцатый сектор. Скорость – десять и четыре десятых километра в секунду. До входа в зону поражения правого бортового станнера остается две минуты.
И Осетр решился.
– Приказ такой, капитан первого ранга, – сказал он. – Цель поразить с применением станнера и взять на абордаж.
Будто ветерок пролетел по мостику, сдувая неуверенность и сомнения.
Так уже происходило, но совсем в другой ситуации…
Офицеры зашевелились, понеслись команды и рапорты. На видеопласте появилось снятое со сканера-фотоумножителя изображение цели.
Хищная птица, – как и принято в конструкциях кораблей, стартующих с поверхности планеты и приземляющихся на поверхность, – окруженная пузырем защитного силового поля, не способного, впрочем, защитить от оружия, установленного на «Святом Георгии Победоносце»…
А вдруг это суденышко все-таки обладает более современным оборудованием, чем нам кажется?…
– Цель приближается к границе тринадцатого сектора… – ИскИн вдруг замолк. И продолжил тем же будничным голосом. – В системе разведки и целеуказания наблюдается исчезновение цели из поля зрения сканеров.
Но
Будто растворился в пространстве…
– Куда, бля? – взревел Приднепровский. – Кап-три Перминов! Системам обеспечения безопасности – стопроцентную мощность! Кавторанг Самсонов! Силовые установки – стопроцентная мощность! Кап-три Рязанцев! Курс на точку исчезновения цели! Полный вперед.
И Осетр только теперь сообразил, что императорский корабль воспользовался римановым туннелем, а Приднепровский хочет успеть ворваться в неожиданно открывшийся туннель и пристроиться в кильватер к цели прежде, чем взрыв пространственной бомбы закроет вход.
Глава пятьдесят вторая
Дальше он действовал уже на полном автомате.
«Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики», – сказал он себе, закрывая глаза.
И свершилось привычное.
Вокруг возникли туманные фигуры членов экипажа. У всех у них присутствовали черные полоски ментальных блоков. Но сейчас Осетра интересовали вовсе не они. И не их обладатели.
Он повел «руками» вокруг.
Словно слепой, потерявший свою палку и ищущий, на что бы опереться, за что бы зацепиться, как бы сориентироваться…
И, как и на пиратском «Горном Орле», обнаружил вокруг себя, помимо туманных человеческих фигур, множество других фигур, не имеющих с ними ничего общего.
Их все так же было невозможно идентифицировать и классифицировать, они не являлись шарами, кубиками или параллелепипедами, формы их выглядели изменчивыми, размеры – непостоянными, и с полной уверенностью напрашивался лишь один-единственный вывод – от них не исходило никакой смертельной угрозы. А значит, их можно считать соратниками…
Осетр удлинил руки и пошарил в окружающем пространстве, пытаясь найти хотя бы одну фигуру, от которой бы повеяло угрозой.
Лучше бы всего, конечно, ту самую, главную, представляющую собой ИскИн пространственной бомбы, чтобы, как и у Дальнего Алеута, схватить туманную форму и спрятать у себя на груди. А потом дождаться, когда это скопище тумана сделает грандиозный грозный выдох, и обволочь его своим податливым телом, не давая уйти, не давая расшириться, не давая заполнить туманом окружающее, напрягаясь в попытке удержать, и снова напрягаясь, и опять напрягаясь, напрягаясь почти бесконечно, пока не выскочит откуда-то бесконечная по-настоящему темнота и не пожрет его обнаженное сознание…
Ничего угрожающего он не нашел.
И пришлось вернуться в рубку «Святого Георгия Победоносца».
– Ну? – рявкнул каперанг Приднепровский. – И что это было? Какие у кого предположения? Астрогатор! Что произошло?
Кап-три Рязанцев вскочил со своего рабочего места:
– Фрегат был нацелен именно в ту точку, где перед исчезновением находилась цель. Никакой ошибки не усматриваю.
– Тогда почему мы не вошли в туннель?
– Не могу знать, господин капитан первого ранга! Самое вероятное объяснение – потому что не было туннеля.