Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни (Привилегированное дитя)
Шрифт:
— Да, я присматриваю за ним. И за всеми малышами тоже.
— Ты здесь прямо как сквайр, — улыбнулась я.
Тед сплюнул на землю так же грубо, как Мэтью.
— Никаких сквайров нам не надо, — сказал он. — Лейси не любили наших. И сквайры ни о ком никогда не заботятся.
— Почему ты так говоришь? — покачала головой я. — Ведь раньше, когда Лейси были богаты, все шло хорошо. Когда были живы мой папа и Беатрис. Только после пожара и их смерти все изменилось к худшему.
Стоило мне упомянуть имя Беатрис, и я увидела, как их пальцы сами складываются
— Зачем вы это делаете?
— Разве ты не знаешь? — изумленно спросила она.
— Что я должна знать?
— Не знаешь о колдовстве Лейси? И о Беатрис? — Это имя она произнесла шепотом.
— Что за ерунда… — начала я, но, оглянувшись вокруг и увидев внимательные лица, почувствовала, как по моей спине пробежал холодок.
— Беатрис была ведьма. — Клари говорила очень тихо. — Она знала, как заставить землю плодоносить, как заговорить погоду. Она могла вызывать бурю. Она могла насылать проклятия на деревья, и они падали как подкошенные. Каждую весну она брала одного юношу в мужья и каждую осень убивала его.
— Но это не так… — попыталась возразить я, но магия ее голоса подействовала и на меня.
— Это так, — настойчиво повторила Клари. — Один из тех, кого она взяла, был Джон Тайк.
— Мой дядя, — вставил Тед.
— И где он сейчас? — продолжала Клари. — Его нет.
— А Сэм Фростерли? Или Нед Хантер? Спроси про них в Экре — и увидишь, что тебе скажут. Всех их убила Беатрис.
Я была слишком поражена, чтобы отвечать.
— Но самый первый юноша, которого она взяла себе в мужья, когда была совсем еще девушкой, оказался не обычным человеком. Его мать была цыганкой, а отец — один из старых богов. Его даже никто не видел в человеческом облике. И ей не удалось погубить его. Он вернулся в другой мир и выждал, пока она забудет про него. И тогда он пришел за ней.
— Как? — спросила я пересохшими губами.
Я понимала, что это всего лишь сказка, из тех, что рассказывают долгими зимними вечерами, но я должна была дослушать ее до конца.
— Он явился в своем настоящем облике получеловека-полуконя. — Голос Клари был едва слышен. — И каждый его шаг вызывал огонь. Он проскакал по деревянным ступеням Вайдекр-холла, и там начался пожар. Он настиг Беатрис, схватил ее, перебросил через плечо и умчался с ней в другой мир. А дом весь сгорел. И земля перестала рожать.
Дети сидели притихшие, хотя они слышали эту историю не в первый раз. У меня слегка закружилась голова.
— Это все? — спросила я Клари.
Она покачала головой.
— Они оставили наследника. Этот ребенок должен унаследовать их могущество. Он заставит землю вновь плодоносить. Это будет избранное дитя.
— Кто же им будет? — Я и вправду забыла, что являюсь в некотором роде действующим лицом этой сказки.
— Мы не знаем. Все мы должны ожидать знамения. Это может быть твой кузен Ричард, а может быть, это ты. Ричард сын Беатрис. Но ты похожа на нее, и ты дочь сквайра Лейси. Да и Нед Смит сказал, что лошадь признала тебя.
Я покачала головой. Только теперь я
— Все это чепуха, — упрямо повторила я.
Я ожидала взрыва негодования от Клари, но она лишь опустила глаза.
— Ты сама знаешь, что это правда.
И замолчала.
Я поднялась на ноги.
— Мне нужно идти.
— Домой обедать? — Клари тоже вернулась в привычный мир.
— Да, — ответила я, вспомнив о двух-трех блюдах, полагавшихся к обеду, а потом еще о пудинге и сыре.
— А что вы едите? — с тоской спросил Мэтью.
— Ничего особенного, обычную пищу.
— Вы пьете чай? — грустно поинтересовался Малыш.
— Да, — ответила я, не понимая причины этой грусти. — А вы что, нет?
— Нет, мы пьем только воду.
— И вы едите мясо? — спросила одна из дочек тележника.
— Да.
Внезапно мне стало стыдно, что всего в двух милях от нас живут вечно голодные люди. Я знала, что в Экре живут плохо, но не подозревала, что они голодают годами. Я не понимала, что эти дети никогда не испытывали чувства сытости и всегда хотели есть. Если я мечтала о садах и скачках, о балах и нарядах, то они мечтали только о еде.
Я повернулась и медленно направилась к деревне, следом стали подниматься на ноги Клари, Мэтью и другие. Клари догнала меня, и мы пошли рядом, словно старые друзья.
— До свидания, — сказала я, когда мы дошли до угла улицы.
— У доктора Пирса в саду есть яблоки, — вдруг произнесла она.
— Я видела, — кивнула я.
Она выжидающе смотрела на меня.
— Они еще на деревьях, он их не все собрал.
Я не понимала, к чему она клонит. Да, летние яблоки все еще висят на дереве, сморщенные и совсем невкусные.
Тут выступил вперед Малыш и сунул свою худенькую ручку в мою.
— Я все время смотрю на них, — протянул он своим тоненьким голоском. — Они мне так нравятся.
— Если бы мы подсадили тебя на стену, — продолжала Клари, — ты могла бы стряхнуть их для нас… А потом пробежишь через сад и выйдешь, как обычно, через калитку.
— А почему ты сама этого не сделаешь? — спросила я.
— Потому что если меня поймают, то сразу повесят, — с жестокой откровенностью объяснила Клари. — А если поймают тебя, то это даже не будет считаться воровством.
Я все-таки колебалась.
— Джулия не сделает этого, — заявил Тед. Ненависть ко мне, ко всем сквайрам делала его голос злым. — Она пришла, чтобы заступиться за своего кузена, а не для того, чтобы подружиться с нами.
— Нет, я полезу, — решительно возразила я.
— Ты перелезешь через стенку и украдешь яблоки викария? — недоверчиво переспросил он.
— Да, украду, — вызывающе подтвердила я.
Лицо Теда вытянулось от удивления. Мы все рассмеялись и гурьбой отправились к саду. Тед и Мэтью сцепили руки, а Клари помогла мне забраться на них. Выпрямившись, я ухватилась за верх стены и немного подтянулась. И под самым своим носом неожиданно увидела самого доктора Пирса. Он стоял у стены и изумленно смотрел на меня.