Избранное (Передышка. Спасибо за огонек. Весна с отколотым углом. Рассказы)
Шрифт:
Хосе идет в первый зал, обводит пятерых официантов пронзительным, испытующим взглядом и принимается раскладывать салфетки. Едва он успел разложить с, полдюжины, снова звонит телефон.
— Алло. Ресторан «Текила». Speaking. О, сеньор посол. Как поживаете? Давно не имели удовольствия видеть вас здесь. А как поживает ваша супруга? Очень рад, сеньор посол. Да, сеньор посол. Сейчас запишу, сеньор посол. Да, сеньор посол. Next Friday? Но видите ли, сеньор посол, на этот вечер особый зал уже заказан. Заказан и обещан. Кто они?
Точно не знаю, сеньор посол, но кажется, кубинцы из Майами, высокого ранга. Разумеется, сеньор посол, это очень важно, о том-то я и говорю. О, конечно. Тем более что у вас намечается просто-напросто развлечение. Именно так, как вы сказали, сеньор посол: всегда и во всем предпочтение деловым людям. Я знал, что вы поймете, сеньор посол. О да. Говорить
38
Барбудос (исп. barbudos — «бородачи») — так называли кубинцев, сражавшихся в рядах Повстанческой армии во главе с Фиделем Кастро.
39
Следующая суббота (англ.).
Хосе еще не дошел до столиков, как телефон снова звонит. На лице у Хосе не то чтобы покорность судьбе, но выражение серьезнейшей ответственности.
— Алло. Ресторан «Текила», speaking. Питер? Наконец-то, Педро.
Нет, ничего не случилось. Просто ты мог бы и раньше позвонить.
Уругвайцы? Нет, еще не пришли, но, наверно, сейчас явятся. Слушай, они как в смысле денег — швыряют их, как аргентинцы, или же они бедняки, вроде парагвайцев? Скорее скряги? Я просто хотел узнать, всегда лучше знать заранее. Да не беспокойся ты. Конечно, звонки были. Звонила, знаешь, та старая сорока, сообщила, что приведет по крайней мере полтора десятка гринго next Friday, все ротаристы из Дулута [40] . Я пообещал. Она будет звонить тебе, хочет получить комиссионные. Мое скромное мнение: следовало бы ей дать. Она всегда приводит много народу. Она андалуска, понимаешь, уродина, но продувная, а гринго, видишь ли, потянуло на фольклор. Потом звонил посол. Как это — какой? Толстячок, который марихуаной балуется. Ну вот, ты еще потребуешь, чтобы я тебе по телефону сообщал top secrets [41] . Попросил особый зал, тоже на next Friday. Но так как я уже пообещал старой сороке и знаю, что ты не захочешь осложнений, то я сказал ему, что зал отдан кубинцам из Майами. Я, знаешь, подумал, что лучше сказать так, толстяку вряд ли захочется связываться с State Department [42] . Хорошо сделал? О'кей. Я его записал на next Saturday. Как? В next Saturday придут гватемальцы? Но какие? Арбенсисты или идигорасисты? [43] Ох, черт! Почему ж ты меня не предупредил? Слушай, предоставь это мне, завтра я поговорю с послом и передвину его на next Sunday [44] . Больше новостей нет. Bye-bye.
40
Ротаристы — члены «Ротари-Интернэшнл», общества, основанного в 1905 г. в Чикаго юристом П. Гаррисом с целью объединения деловых людей города в деятельности «на благо ближних». Получило распространение во многих странах. Католикам церковь запретила входить в это общество из-за его близости к масонству. Дулут-город в штате Миннесота (США).
41
Важные тайны (англ.).
42
Государственный департамент (англ.).
43
Арбенсисты — сторонники Хакобо Арбенса Гусмана (1931–1971), государственного деятеля Гватемалы, с 1951 г. — президента страны. Его правительство провело аграрную реформу и другие прогрессивные мероприятия. В 1954 г. было свергнуто в результате вооруженной интервенции, организованной империализмом США и опиравшейся на силы гватемальской реакции. Идигорасисты — сторонники Мигеля Идигораса Фуэнтеса (р. 1895), президента Гватемалы в 1958–1963 гг. В 1954 г. он принимал участие в свержении правительства Арбенса Гусмана. Будучи президентом, проводил крайне реакционную внутреннюю и внешнюю политику, вызвавшую народный протест. В 1963 г. был свергнут реакционными
44
Следующее воскресенье (англ.).
Теперь заняты уже четыре столика. За исключением самого долговязого из официантов, который скрашивает свою вынужденную праздность, скромно ковыряя мизинцем в носу, остальные четверо зашевелились. Идут на кухню и возвращаются с каким-нибудь блюдом, но не форсируя темп, словно берегут силы для часа, когда уж наверняка посетители валом повалят. Но вот появляются трое мужчин, слишком тепло одетых для этого мягкого апрельского вечера, и садятся за столик в центре; тогда пятый официант вынимает мизинец из левой ноздри и с улыбкой направляется к новоприбывшим.
Четверть часа спустя открывается более шумно, чем обычно, дверь главного входа, и со смехом и возгласами вваливаются восемь, десять, наконец пятнадцать человек.
— Уругвайцы, — бормочет Хосе и идет им навстречу. — Вы уругвайцы, господа?
— Да, да! — отвечают хором по крайней мере семь голосов.
Полный, щеголевато одетый мужчина лет шестидесяти делает шаг вперед и говорит:
— Я Хоакин Бальестерос. Мы еще на прошлой неделе заказали стол в особом зале.
— О, разумеется, — говорит Хосе. — Будьте добры пройти сюда.
Хосе и ковыряльщик в носу придерживают створки дверей, пока проходят Бальестерос и его компания. Восемь мужчин и семь женщин. Бальестерос берет на себя труд распределить места.
— Мужчина, женщина, мужчина, женщина, — говорит он. — Здесь, как и везде, такое распределение самое приятное.
Трое из женщин хихикают.
— Нет, Бальестерос, вы укажите точно, — говорит один из мужчин. — Укажите по имени и фамилии, где кому садиться. Кстати, это поможет нам познакомиться.
— Вы правы, Окампо, — отвечает Бальестерос. — Тот факт, что я решил собрать за одним столом пятнадцать уругвайцев, которые по разным причинам оказались в Нью-Йорке, не препятствует нам соблюсти приличия и всех перезнакомить. Мне, правда, известно, что некоторые уже познакомились самостоятельно, но я последую совету Окампо и буду рассаживать, называя имя и фамилию. Вот тут, справа от меня, Мирта Вентура. Рядом с Миртой — Паскаль Берутти. Рядом с Берутти — Селика Бустос. Рядом с Селикой — Агустин Фернандес. Рядом с Фернандесом — Рут Амесуа. Рядом с Рут — Рамон Будиньо. Рядом с Будиньо — Марсела Торрес де Солис. Рядом с Марселой — Клаудио Окампо. Рядом с Окампо — Анхелика Франко. Рядом с Анхеликой — Хосе Рейнах. Рядом с Рейнахом — Габриэла Дупетит. Рядом с Габриэлой — Себастьян Агилар. Рядом с Агиларом — София Мелогно. Рядом с Софией — Алехандро Ларральде. И рядом с Ларральде — опять-таки ваш покорный слуга, Хоакин Бальестерос. Согласны?
— Вы родственник Эдмундо Будиньо? — спрашивает Рут Амесуа, сидящая слева от Рамона.
— Я его сын.
— Сын Эдмундо Будиньо, владельца газеты? — слышит Рамон голос справа от себя, это спрашивает Марсела Торрес де Солис.
— Да, владельца газеты и фабрики.
— Карамба! — говорит Фернандес, высовываясь из-за спины Рут. — Выходит, вы важная персона.
— Во всяком случае, мой отец — персона. У меня только агентство путешествий.
Трудиться выбирать себе блюда не надо — меню определил Бальестерос: фаршированные томаты, равиоли по-генуэзски, рис по-кубински, мороженое с фруктами.
— Я старался, чтобы блюда были легкие, — объясняет Бальестерос, когда приносят холодные закуски. — Я-то знаю, что у нас, уругвайцев, у всех больная печень.
— Как удачно, что вы напомнили про печень, — говорит Хосе Рейнах. — Я вспомнил про свои таблетки.
— Ну как? Много покупок сделали? — спрашивает, обращаясь ко всем, София Мелогно с улыбкой, которая ее молодит лет на десять.
— Только кое-что из электротоваров, — говорит Берутти, сидящий напротив нее.
— А где? В «Чифоре»?
— Ну конечно.
Селика Бустос доверительно наклоняется к Берутти и со смущением тихо спрашивает, что такое «Чифора».
— Как? Вы не знаете? Это торговое заведение на третьем этаже одного дома на Пятой авеню. Они латиноамериканцам делают колоссальную скидку.