Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика

Гриценко Александр Николаевич

И если Бог всё это слышит, то быть скоро Концу Света… Так может показаться читателям и зрителям.

«Светлана. Чермет… Помоги мне! Понимаешь, мы… я попала в трудную ситуацию.

Черметов. Попала? Понятно. А что же случилось?

Светлана. Павел хотел бизнесом заняться, взял деньги под проценты.

Черметов. Заняться бизнесом? Занимаются любовью. А в бизнес идут, как на войну. Как в Афган! Сколько же он взял?

Светлана. Много.

За одни проценты квартиру теперь хотят забрать.

Черметов. На счётчик, что ли, поставили?

Светлана. Поставили…

Черметов. А у кого он взял?

Светлана. У Мочилаева.

Черметов. У Мочилаева?! Он дурак, что ли, твой Павлик? Зря ты за него вышла!

Светлана. Что теперь говорить…

Черметов. А дочка хорошая получилась!

Светлана. Помоги! Если квартиру отнимут, не знаю, что делать…

Черметов. С Федькой вместе бомжевать – вот что делать!

Светлана. Я верну. Постепенно. Меня зовут в лицей. Там хорошо платят.

Черметов. Не смеши! «Она вернёт!»

Светлана. Чермет, но ведь мы… у нас… мы же одноклассники… У тебя хоть что-то святое осталось?

Черметов. Конечно, осталось: деньги. И денег просто так я не даю даже одноклассницам.

Светлана. Ну что, мне перед тобой на колени стать?

Черметов. Если тебе так удобнее… (Делает вид, что расстёгивает ремень.)

Светлана на некоторое время теряет дар речи.

Светлана. Ты что, Чермет? Ты дурачишься? Это неудачная шутка.

Черметов. Это не шутка. За это я дам тебе денег.

Светлана. Чермет, я тебе не верю…

Черметов. Чему не веришь? Что дам денег?

Светлана. Не верю, что ты мне это предлагаешь!

Черметов. Лучше поверь! Будет, где жить, – тебе и твоей дочери.

Светлана. Как у тебя только язык повернулся? При нём… (Кивает на неподвижного Костромитина.)

Черметов. Объяснить или сама догадаешься?

Светлана (жалобно). Чермет, мне сорок лет… Тебе молодых мало?

Черметов. А может, мне интересно, как моя одноклассница в сорок лет голой выглядит. Чему научилась за эти годы.

Светлана. Тебе

же потом самому стыдно будет!

Черметов. Вот! Вот! Может, я хочу испытать это забытое, сладкое, детское чувство стыда. Помоги мне, Светлячок! А я верну твой долг.

Светлана. Господи, Витя, ты сошёл с ума со своими деньгами!

Черметов. Это ты сошла с ума, когда брала деньги у Мочилаева. Смотри, я и расхотеть могу!

Светлана (колеблясь). Хорошо. Завтра. Лучше в отеле, за городом…

Черметов. Нет, отличница, сегодня. Здесь!

Светлана. Ты ненормальный!

Черметов. Нормальный. И не просто здесь, а на глазах у твоего Ванечки!»

Пьеса заканчивается полным духовным дефолтом и дракой. Только так персонажи могут выразить всё, что у них накопилось за годы жизни. И именно в этот момент, в финале, Ваня впервые за много лет начинает смеяться, и не просто смеяться, а хохотать.

Финал устрашает. Гомерический хохот того, через чьи уши, по мнению матери и друзей, слова уходят к Богу. Здесь есть что-то античное или ветхозаветное. После этого всё должно погибнуть. «И продолжалось на земле наводнение сорок дней [и сорок ночей], и умножилась вода». Бытие 7:17–24.

Поляков, как и в других своих пьесах, показывает бренность сущего, а также суетность, которая ведёт в никуда. В пьесе «Одноклассники» мало смешного и много слёз. Иван, который, несмотря на немоту, всё время в центре внимания персонажей, читателей и зрителей, если вдуматься, он сам давно обернулся в ничто. В лучшем случае – он прибор, которым слушает Бог.

Эта пьеса безрадостная, прочитав её, хочется подумать о душе. Не о теле – это точно.

Пятый элемент или диалектика?

Я начал с того, что рассказал про два мира – богатых и бедных, жители которых не могут понять друг друга. А когда задумывал статью, то хотел её назвать «Пятый элемент Юрия Полякова». Квинтэссенция. И вот почему. В его пьесах люди разных миров находят общий язык, они понимают, что человеческие и исторические корни у них одни. Это учит читателя и зрителя добру, осмыслению душевной природы друг друга, если хотите, прививает некую установку на счастье.

В его пьесах богатые понимают бедных и наоборот. В реальной жизни такое невозможно. Львы редко дружат с ягнятами, потому что первые питаются вторыми. Но правда жизни и правда искусства – разные вещи. Литература должна делать нас лучше. И пьесы Юрия Полякова нацелены именно на это.

И, по моему первоначальному мнению, здесь и кроется пятый элемент. То, что объединяет все миры.

Однако за время работы над статьёй я многое переосмыслил и несколько поменял свой взгляд на творчество Юрия Полякова как драматурга. Поэтому статью я назвал «Диалектика пьес Юрия Полякова».