Избранное - Романы. Повесть. Рассказы

Спарк Мюриэл

— Как она выглядела? На ней был шлем?

— Нет, кепи. У нее были короткие светлые волосы, и из-под кепи выбивались локоны. И темно-синяя форма. Она мне сказала: «Ну а теперь расскажи все как было».

— А ты что сказала? — спросила Сэнди уже в четвертый раз.

И уже в четвертый раз Дженни ответила:

— Ну, я ей сказала: «На берегу под деревьями гулял мужчина, и он держал что-то в руке. А потом, когда он меня увидел, он засмеялся и говорит: „Иди сюда, посмотри, что у меня есть“. А когда я подошла поближе и увидела…» Но я же не могла ей сказать, чтоя увидела,

правда? Тогда она мне сказала: «Ты увидела какую-нибудь гадость?» Я сказала: «Да». Потом она спросила меня, как этот мужчина выглядел и…

Ее история каждый раз звучала одинаково, а Сэнди хотелось услышать новые подробности про сотрудницу полиции, и она искала какие-нибудь зацепки. Дженни, рассказывая, произнесла слово «гадость» как «гадось», что было для нее нехарактерно.

— Она сказала «гадость» или «гадось»? — спросила Сэнди, когда история была ей рассказана в четвертый раз.

— Гадось.

Это вызвало у Сэнди крайне гадкое ощущение и на несколько месяцев отбило охоту размышлять о сексе. Тем не менее, поскольку подобное произношение не нравилось Сэнди и у нее от этого даже бежали по спине мурашки, она приставала к Дженни с просьбами пересмотреть эту деталь и согласиться, что женщина из полиции все-таки произнесла слово «гадость» правильно.

— Очень многие говорят «гадось», — сказала Дженни.

— Знаю, но мне такие люди не нравятся. Они — ни то ни се.

Это обстоятельство очень тревожило Сэнди, и ей пришлось выдумать новый речевой образ для своей героини. Кроме того, ее беспокоило, что Дженни не знала ни как звали сотрудницу полиции, ни даже как к ней обращаться: «констебль», «сержант» или просто «мисс». Сэнди решила называть ее сержант Анна Грэй. Сэнди была правой рукой Анны Грэй в женской полиции, и они были призваны ликвидировать секс в Эдинбурге и его окрестностях. В воскресных газетах, к которым у Сэнди был свободный доступ, можно было найти правильную профессиональную терминологию, фразы типа «имела место интимная близость» и «истица была в положении». О женщинах в подобных случаях не говорилось «мисс» или «миссис», их называли просто по фамилии: «Уиллис была снова взята под стражу…», «адвокат сообщил, что, как выяснилось, Роубек в положении».

Итак, Сэнди, сдвинув на затылок темно-синее форменное кепи, сидела на ступеньках лестницы рядом с сержантом Анной Грэй и держала под наблюдением участок между деревьями на берегу Уотер-оф-Лит, куда приходило «мерзкое животное», сказавшее Дженни: «Посмотри, что у меня есть», и где на самом деле Сэнди никогда не была.

«И вот еще что, — сказала Сэнди. — Нам надо побольше узнать о деле Броди и выяснить, не в положении ли она в результате своей связи с Гордоном Лоутером, про которого известно, что он учитель пения в женской школе Марсии Блейн».

«Интимная близость, несомненно, имела место, — ответила сержант Анна Грэй, очень мило выглядевшая в темной форме и кепи, обрамленном коротко стриженными вьющимися волосами. — Единственное, чего нам не хватает, — это нескольких компрометирующих документов».

«Предоставьте все мне, сержант Анна», — сказала Сэнди, потому что в те дни они с Дженни занимались сочинением любовной переписки между мисс Броди и учителем пения. Сержант Анна благодарно сжала руку Сэнди, и они посмотрели друг другу в глаза: между ними существовало столь глубокое

взаимопонимание, что слова были излишни.

Когда кончились каникулы и девочки вернулись в школу, уотер-оф-литское дело хранилось Дженни и Сэнди в секрете, так как мать Дженни сказала, что об этом нельзя рассказывать. Тем не менее казалось вполне естественным, что такой сенсационной новостью следует поделиться с мисс Броди.

Однако в первый учебный день Сэнди, сама не зная почему, сказала Дженни:

— Не говори мисс Броди.

— Почему? — удивилась Дженни.

Сэнди попыталась определить, что мешает ей поделиться новостями с мисс Броди. Мешала неопределенность отношений мисс Броди с жизнерадостным мистером Лоутером и то обстоятельство, что мисс Броди, войдя в класс, первым делом сказала:

— Я провела пасху в маленькой деревушке Крэмонд, основанной еще римлянами.

Именно там в одиночестве жил в большом доме с экономкой мистер Лоутер.

— Не говори мисс Броди, — сказала Сэнди.

— Почему? — удивилась Дженни.

Сэнди попыталась найти причины, мешающие ей поделиться с мисс Броди. К ним непонятным образом относились и события этого же утра, когда мисс Броди послала Монику Дуглас в кабинет рисования за блокнотами и угольными карандашами на новый семестр, а потом вернула ее и послала Роз Стэнли. Нагруженная блокнотами и коробками с мелками, Роз пришла обратно в сопровождении столь же нагруженного Тедди Ллойда. Он свалил блокноты на стол и спросил мисс Броди, хорошо ли она провела каникулы. Она подала ему руку и сказала, что осматривала Крэмонд и что не следует свысока относиться к соседним прибрежным деревушкам.

— Никогда бы не подумал, что в Крэмонде есть что смотреть, — улыбаясь ей, заметил мистер Ллойд, и золотистая прядь упала ему на глаза.

— Там столько очарования, — сказала она. — А вы куда-нибудь ездили?

— Я работал, — хрипло ответил он. — Писал семейные портреты.

Роз в это время кончила запихивать блокноты в шкаф. Она обернулась, и мисс Броди, обняв ее за плечи, поблагодарила мистера Ллойда за помощь, как будто она и Роз были одним целым.

— Несшт, — сказал мистер Ллойд, что означало «не за что», и вышел из класса. Именно тогда Дженни и прошептала: «Роз изменилась за каникулы, правда?»

Роз действительно изменилась. Ее светлые волосы были подстрижены еще короче и блестели. Лицо похудело и стало бледнее, глаза не казались, как прежде, широко раскрытыми; веки были полуприкрыты, как будто она позировала фотографу по особому случаю.

— Наверное, она стала взрослой, — сказала Сэнди.

Мисс Броди называла это «пубертация», но когда девочки пытались пользоваться этим словом между собой, они хихикали и смущались.

После уроков Дженни сказала:

— Я лучше расскажу мисс Броди про того мужчину.

Сэнди ответила:

— Не говори мисс Броди.

— Да почему не говорить-то? — спросила Дженни.

Сэнди старалась, но не могла понять, почему не надо об этом рассказывать, и в то же время чувствовала какую-то неуловимую связь между каникулами мисс Броди в Крэмонде и тем, что она послала к мистеру Ллойду именно Роз. Поэтому она сказала:

— Женщина из полиции говорила, чтобы ты постаралась забыть все, что случилось. А из-за мисс Броди ты, может быть, будешь об этом вспоминать.