Избранное. Повести и рассказы
Шрифт:
Вообще, ванессы производят впечатление существ легкомысленных и вертихвосток: хорошенькие, смешливые, острые на язык. С ними можно посылать различные вести, но недалеко, потому что по дороге они все норовят переврать и перепутать. Если купец из Листорана, к примеру, захочет известить через ванесс своего компаньона в Аронаксе насчет партии бархата, то к тому может прийти послание, что движется орда кирибеев, и получится паника.
Когда по дороге среди полей едет конный рыцарь, ванессы садятся к нему прямо на шлем и сквозь щели забрала начинают расхваливать - какой красивый да какой мужественный, да были бы они, ванессы,
Ученые люди из университетского города Карбонара, что в Бородатии, с разрешения своего короля поймали однажды зверя дихотома в ловчую яму, усыпили и вскрыли в целях познания. Так вот, не было у этого зверя ни желудка, ни кишок - ничего даже такого. И пришли после кровопролитной драки ученые люди к выводу, что единственное предназначение страшного зверя дихотома - перекусывать ровно пополам всякого, кто убьет, хотя бы и по нечаянности, веселенькую ванессу. Потому что больше заступиться за ванесс некому. Их законные мужья, агриколы, такие же маленькие и даже летать не умеют - возятся неглубоко под землей, обихаживая корни растений.
Но и на дихотома, говорят, есть управа. В Мире, как известно, единороги покоряются лишь девственницам, а в Замирье дихотом подчинится только той женщине, что познала не менее пятисот мужчин. Но не будет же рыцарь с собою в поход этакое сокровище тащить! На срам-то людям!
...Трое всадников, ехавших по столичному тракту, были хмуры, сосредоточенны и с ванессами болтать не расположены. Четвертого коня вели в поводу. Двое рыцарей были в полном вооружении: меч, клюшка и набор страшных медных бумерангов, могущих располовинить врага не хуже дихотома. Третьим ехал крепкий еще старец, с головой кутался в клетчатый плащ, торчала только борода, причем половина ее была выкрашена в зеленый цвет. Всякий листоранский мальчишка мог бы не глядя определить, что это генеральный канцлер Калидор направляется куда-то по секретному государственному делу.
Старец протянул вперед руку, поманил одну из ванесс и прошептал ей несколько слов. С горестным писком вся стайка снялась и полетела вперед, унося печальное известие.
Так что в усадьбе вольного земледельца Турала обо всем уже знали и ждали всадников во дворе - сам хозяин, хозяйка и трое сыновей. Не было сказано ни единого слова. Турал, здоровенный седеющий мужик, обнял своих и неуклюже вскарабкался на свободного коня. Конь аж крякнул. И сама усадьба, и постройки, и чада с домочадцами были под стать хозяину. Если бы Турала надумали увозить в неволю кирибеи-кочевники, или странствующие работорговцы, или свои же разбойники, им бы туговато пришлось. Но сейчас трое сыновей глядели на королевских гвардейцев с бессильной яростью, как на град, побивающий урожай. Если бы в Замирье, конечно, знали, что такое град.
Воины с Туралом посередине выехали за ворота, а канцлер склонился к хозяйке и сказал:
– Правильно делаешь, что не плачешь. Ты знала, что рано или поздно это случится. И без того судьба отмерила вам изрядный срок - сыновья выросли, в доме достаток.
Глава 2
У нас в республиках, краях и областях первые лица вешаются до смешного редко. Им это ни к чему, потому что у каждого есть личное оружие в виде пистолета Макарова или какой-нибудь заморской штучки. Но они же ведь и стреляются тоже не каждый день, разве что очень уж приспичит.
Так что не только партийная организация, но и несознательные жители города Краснодольска и Краснодольского края крепко удивились, что Виктор Панкратович Востромырдин добровольно и безосновательно ушел из жизни.
Удивились и в самой Москве, где на Востромырдина, конечно, кое-что было, но не до такой же степени!
Сено принято хвалить в стогу, а барина - в гробу. Виктора Панкратовича многие искренне жалели: не был он ни клиническим хамом, ни алкоголиком, ни развратником. От двух последних пороков его надежно оберегала супруга Анжела Титовна. Виктор Панкратович ее любил и во всем слушался, чтобы не потерять расположения тестя, директора секретного заводика. Этот тесть ворота в Кремле пинком распахивал.
О синюшном цвете лица удавленников и странгуляционных бороздах сказано немало добрых и правильных слов в учебниках криминалистики. Так что здесь касаться этой темы ни к чему. Само собой, в тот же вечер из центра прилетела особая следственная бригада и наскоро убедилась, что в данном случае о злом умысле нет и речи. Правда, кое-какие вещи в квартире все же пропали - например партбилет. Следователи даже дошли до того, что предположили в Викторе Панкратовиче чувство глубокого разочарования, выразившееся в уничтожении сперва заветной книжечки, а потом и себя самого.
Потолки в квартире Востромырдиных были высокие, метра три с половиной - так-то что не вешаться! Первый секретарь привязал веревку за крюк, предварительно сняв с него полотно местного художника «Союз Вина и Воды», в аллегорической форме вскрывавшее злоупотребления на ликероводочном заводе и потому изъятое с выставки.
Обнаружила ужасный факт домработница. Анжела же Титовна в это время находилась на отдыхе в славном курортном городе Трихополе. Да он при ней и не осмелился бы руки на себя воздвигнуть.
Стали трясти милиционера, дежурившего в подъезде. Потому что был уже несколько лет назад случай, когда квартиру Востромырдиных нахально ограбили двое негодяев в милицейской форме с немалыми звездами на погонах. Тогдашний дежурный сержантик перепугался, что документов спросить не посмел, и вор-гастролер по кличке Арзамасский Ужас унес все золото и бриллианты Анжелы Титовны. Слез было много, но уже через неделю она утешилась, накупив новых вдвое прежнего.
Да, в тот раз слез-то было больше. А нового мужа все равно не выплачешь. «Как мужественно держится Анжела-то Титовна!» - восхищались гости на похоронах. Среди приехавших проститься с Виктором Панкратовичем были и несколько его однокашников по детскому дому, в том числе и один известный вор в законе, который с высокопоставленными лицами держался запросто, а некоторых даже похлопывал по плечу.