Избранное. Стихи, баллады, поэмы
Шрифт:
Над зеленой волной.
О лучистом рассвете,
О девчонке одной.
Быстроглазой, в веснушках,
Той, что ветер так звал.
На подлодках, уснувших
Я её рисовал.
На снегу, на граните
Те рисунки горят.
Я прошу: "Не браните!
Всех девчонок подряд!"
Море сбросило блёстки
На стальной перископ
И до этой березки
Далеко – далеко.
Возвращение
Поезд
Время, глупый, хочет догнать.
Рельсами на стыках шуршит,
Только мне его не понять.
Не понять, зачем и куда,
Словно взяли их под арест,
Старые ушли города
Со своих насиженных мест
Солнцу подставляя бока,
Медленно плывут в вышине
Белые как снег облака.
Вспомнят ли они обо мне?
Облака вдруг прянули вниз,
Ласковым заплакав дождем:
«Здесь, у наших тайных границ,
Мы тебя давно уже ждем.
Тополь твой срубили давно,
Говорят, что старый он был.
По ночам стучался в окно
И, порой, с метелями выл.
Говорят, что ждал он тебя,
Там, у перекрестка дорог,
И свою недвижность браня
Что-то всё просил у ветров,
А теперь туда по весне
Лебедой тропа поросла
Видно та, что нравилась мне
Там уже давно не была.»
Поезд не спеши, подожди!
Не нагонишь, глупый, ни дня!
Пусть уж плещут в лужах дожди,
Ждавшие так долго меня.
Тоска
Я давно, смертельно болен
Синею тоской.
Молодым, зеленым полем,
Быстрою рекой.
Её берегом согнутым.
Запахом хвои.
Я в тревожные минуты
Вспоминаю их.
Вслед за криком петушиным
Входят эти дни.
Скачет солнце по вершинам
В солнечный зенит.
Там застыли в теплых лужах
Отзвуки веков.
Там ветрам покорно служат
Стаи облаков.
Там, на старом, придорожном,
Сером валуне,
Кто-то память осторожно
Вывел обо мне.
О моем сбежавшем счастье,
О моей любви.
На нее легли печати,
Лучше не зови.
Там березки-недотроги,
Отводя беду,
Как девчонки-недотроги
Терпеливо ждут.
Не сменяю, не забуду
Мест, что так близки.
Я лечиться дома буду
От
Морской замок
В черной пучине, в морской глубине
Таинственный замок мерцает на дне.
Он ночью всплывает и прячется днём.
Ни люди, ни птицы не знают о нём,
Лишь ходит вдали, охраняя покой,
Летучий Голландец – скиталец морской.
В том замке палаты полны серебра,
Там льётся вино, и звучат до утра
Веселые песни седой старины,
И спят кипарисы под сенью луны.
Как дивные свечи мерцают они,
И волны дробят отражений огни.
Там, в башне высокой, уж тысячи лет
Волшебного замка хранится секрет.
На желтом пергаменте слово одно,
Которое людям узнать не дано.
Под камнем тяжелым, под толщей воды.
Оно сохранилось на случай беды.
И пусть это слово цветущей весной,
Вдруг станет известно девчонке одной.
Пусть больше ресницы её не дрожат,
Пусть белые туфли до свадьбы лежат,
И пусть позовет она, средь тишины,
Свой замок волшебный с морской глубины
Память
К Верхневолжскому краю,
Путь с Сибири не близкий,
Мать, старушка седая,
Подошла к обелиску.
Набежавшие слезы
Утирает рукою.
По нему, по Сереже,
Что не вышел из боя.
«Он вернется! Я знаю!»
И присела в сторонке.
Всё не верит, родная,
В страшный текст похоронки.
Всё считает ошибкой,
Не его, не сыночка,
Гимнастерка прошита,
Пулеметною строчкой.
Вот он, стройный и сильный,
Улыбается с фото.
Не Сережу убили,
А другого кого-то.
И опять виновато,
Слезы горькие стынут.
Вера матери свята,
В возвращение сына.
Ветер (Отрывок из поэмы «Эхо войны»)
Близ сонной дороги
Плыла тишина.
Близь сонной дороги
Дремала она.
Близь сонной дороги
Опасный район.
Туда, по тревоге,
Идет батальон.
Чехленное знамя,
Сухие шаги,
Чехленное знамя
Не видят враги.
Чехленное знамя,
Последний привал,
Но ветер, не зная
О том, отставал.
Он лег за горою
Средь серых камней,
Он лег за горою,
Поссорившись с ней.
Он лег за горою