Избранное
Шрифт:
— Кто еще хочет пожаловаться на Рейнеке? — раздраженно спросил Нобель и взглянул на Брауна и Изегрима, но те втянули головы в плечи и молчали. — Никто не хочет пожаловаться? — спросил король. — Только что этот зал гудел от обвинений против лиса!
Все молчали.
— Значит, жаловаться буду я! — возгласил король и поднялся. — Я обвиняю тебя, бесчестная тварь, в нарушении мира! — зарычал он. — На твоей кровавой совести — Лампрехт-заяц! — И король предъявил Рейнеке обвинение в злодействе, учиненном над зайцем.
—
Так причитал Рейнеке с удрученной миной, но король не желал его слушать. Он встал, удалился в свои покои и стал думать о том, как бы вернее предать лиса смерти. Однако у королевы, которая благоволила к Рейнеке, он застал племянницу последнего, обезьяну Рихгенау Тонкий Нюх. Король очень жаловал эту обезьяну, она это знала и стала просить короля сохранить Рейнеке жизнь. Но король и слышать об этом не хотел, его еще слишком терзал позор, который Рейнеке причинил ему убийством Лампрехта.
Тогда обезьяна сказала:
— Государь, вы и впрямь полагаете, что сможете обойтись без Рейнековых советов? Ваши мудрейшие советники, Мертен и Гримбарт, покинут двор, если Рейнеке будет осужден, да и мне придется тогда с вами расстаться. А от медведя и волка вы еще сроду не получали дельного совета, это же просто глупые и прожорливые чурбаны!
Но король не желал ничего слышать и так тряс головой, что его грива разлеталась во все стороны.
— Вспомните хотя бы историю с человеком и змеем, тогда вы, государь, сочли совет Рейнеке прямо-таки бесценным, — сказала госпожа Рихгенау-обезьяна.
— Это очень запутанная история, — заметил король, — я ее помню довольно смутно.
— Я вам ее напомню, — сказала госпожа Рихгенау-обезьяна. — Слушайте же!
— Это было два года тому назад, — начала обезьяна. — Большой змей из тех, что зовутся драконами, полз по полю и застрял в щели забора, между двумя досками. Когда он беспомощно торчал там и не мог податься ни вперед, ни назад, на дороге, невдалеке от того места, появился человек.
Змей закричал:
— Путник, молю тебя, сжалься, вызволи меня отсюда, я тебя щедро вознагражу!
— Поклянись, что ты не причинишь мне зла, и я тебя освобожу, — отвечал человек.
Змей поклялся торжественной клятвой не причинять вреда человеку, и тогда тот раздвинул доски забора и освободил его. Какое-то время они шли вместе по дороге в Брюгге. Однако змей, долго проторчавший в заборе, страдал от голода и заявил человеку:
— Если я не проглочу тебя, то умру с голоду. — И уже разинул пасть.
— Но ведь ты поклялся
— Я не могу сдержать свою клятву, нужда закон ломает. Голод вынуждает меня съесть тебя, не то я сам умру.
— Давай попросим кого-нибудь нас рассудить, а ты хотя бы до тех пор меня не трогай, — сказал человек, и змей согласился.
Вскоре им повстречался ворон Подбирала и его сын Сквалыга. Они подозвали ворона и попросили разрешить их спор. Ворон решил, что змей прав и может съесть человека.
— Ты сам разбойник, — сказал человек, — потому и оправдываешь разбойника. Мы попросим кого-нибудь другого нас рассудить.
Тут как раз появились медведь и волк с сыновьями Ненасытом и Пустобрюхом, теперь эти четверо должны были вершить суд.
Браун и Изегрим выслушали, в чем дело, и, не раздумывая, сказали:
— Конечно, змей прав — собственное благо всегда выше чужого!
Услышав такой приговор, змей, брызжа ядом, ринулся к человеку, но тот, умудренный опасностью, вскричал:
— Король Нобель, лев, вот кто должен быть нам судьей! Его приговору я подчинюсь!
Звери с ним согласились и пошли с этим делом к вам, государь. Вы приказали изложить суть спора, но не знали, как его разрешить. Вам, справедливейшему на свете мужу, представлялось несправедливым, чтобы змей съел человека, который его освободил. С другой стороны, вы не могли оспорить и старинное изречение: «Нужда закон ломает!»
Тогда вы послали за Рейнеке-лисом, чтобы он, как уже часто бывало, дал вам верный совет. Приговор лиса должен был иметь силу, будто ваш собственный.
— Нет ничего проще! — заявил Рейнеке. — Надо вернуться на то место, где все началось!
Все пошли к тому забору, и по приказу Рейнеке змей снова вполз в щель, а Рейнеке поставил доски на прежнее место, так что змей опять оказался зажатым.
— Так обстояли дела, — сказал Рейнеке, — до того, как начался спор. Покамест никто ничего не выиграл и не проиграл. Итак, пусть все еще раз начнется сначала: хочет человек освободить змея — пусть сделает это; не хочет — пусть идет своей дорогой!
Конечно, второй раз освобождать дракона человек не захотел. Он поблагодарил вас, государь, и с тех пор не перестает превозносить вас перед людьми за мудрость и доброту. Этот замечательный совет дал вам не кто иной, как Рейнеке. И подобного советчика вы хотите отправить на виселицу?
Король стоял в нерешительности и качал головой.
— Дражайший супруг! — сказала королева. — Я бы ничего не имела против Изегрима и Брауна, будь они хотя бы храбрыми воинами! Но ведь они столь же трусливые, сколь жирные, и столь же ненадежные, сколь алчные. Кто хвалится громче всех перед началом битвы и кто первым удирает с поля боя, когда начинают сыпаться колотушки? Не кто иной, как господа Изегрим и Браун, а уж про Хинце-кота и говорить нечего.