Избранное
Шрифт:
Куда безумство завлекло?
В какие дебри и метели
Я уносил твое тепло?
Где ты? Ужель, ошеломленный,
Кругом не видя ничего,
Застывший, вьюгой убеленный,
Стучусь у сердца твоего?..
«Еще одно забывчивое слово…»
Еще одно забывчивое слово,
Еще один случайный полувздох, –
И тосковать я сердцем стану снова,
И буду я опять у этих ног.
Душа
Хотя давно угас весенний день,
И при луне на жизненном кладбище
Страшна и ночь, и собственная тень.
«Солнце садится, и ветер утихнул летучий…»
Солнце садится, и ветер утихнул летучий, –
Нет и следа тех огнями пронизанных туч.
Вот на окраине дрогнул живой и не жгучий,
Всю эту степь озаривший и гаснущий луч.
Солнца уж нет, нет и дня неустанных стремлений,
Только закат будет долго чуть зримо гореть…
О, если б небо судило без тяжких томлений
Так же и мне, оглянувшись на жизнь, умереть!
Среди звезд
Пусть мчитесь вы, как я, покорны мигу,
Рабы, как я – мне прирожденных – числ,
Но, лишь взгляну на огненную книгу,
Не численный я в ней читаю смысл.
В венцах, лучах, алмазах, как калифы,
Излишние средь жалких нужд земных, –
Незыблемой мечты иероглифы,
Вы говорите: «Вечность – мы, ты – миг.
Нам нет числа. Напрасно мыслью жадной
Ты думы вечной догоняешь тень:
Мы здесь горим, чтоб в сумрак непроглядный
К тебе просился беззакатный день.
Вот почему, когда дышать так трудно,
Тебе отрадно так поднять чело
С лица земли, где все темно и скудно,
К нам, в нашу глубь, где пышно и светло».
«Не первый год у этих мест…»
Не первый год у этих мест
Я в час вечерний проезжаю –
И каждый раз гляжу окрест,
И над березами встречаю
Все тот же золоченый крест,
Среди зеленой густоты
Карнизов обветшалых пятна,
Внизу могилы и кресты.
И мне – мне, кажется, понятно,
Что шепчут куполу листы.
Еще, колеблясь и дыша,
Над дорогими мертвецами
Стремлюсь куда-то, вдаль спеша, –
Но встречу с тихими гробами
Смиренно празднует душа.
«Всё, что волшебно так манило…»
Всё, что волшебно так манило,
Из-за чего весь век жилось,
Со днями зимними остыло
И непробудно улеглось.
Нет ни надежд, ни сил для битвы, –
Лишь, посреди ничтожных смут,
Как гордость дум, как храм молитвы,
Страданья в прошлом восстают…
28 февраля 1892
«Не
Не спится. Дай, зажгу свечу! К чему читать?
Ведь снова не пойму я ни одной страницы,
И яркий белый свет начнет в глазах мелькать,
И ложных призраков заблещут вереницы…
За что ж? Что сделал я? Чем грешен пред тобой?
Ужели помысел мне должен быть укором,
Что так язвительно смеется призрак твой
И смотрит на меня таким тяжелым взором?
«Кровью сердца пишу я к тебе эти строки…»
Кровью сердца пишу я к тебе эти строки:
Видно, разлуки обоим несносны уроки,
Видно, больному – напрасно к свободе стремиться,
Видно, к давно прожитому нельзя воротиться
Видно, во всем, что питало горячку недуга,
Легче и слаще вблизи упрекать нам друг друга.
«Жизнь пронеслась без явного следа…»
Жизнь пронеслась без явного следа.
Душа рвалась, – кто скажет мне, куда?
С какой заране избранною целью?
Но все мечты, все буйство первых дней
С их радостью – все тише, все ясней
К последнему подходит новоселью.
Так, завершив беспутный свой побег,
С нагих полей летит колючий снег,
Гонимый ранней, буйною метелью,
И, на лесной остановясь глуши,
Сбирается в серебряной тиши
Глубокой и холодною постелью.
«Еще люблю, еще томлюсь…»
Еще люблю, еще томлюсь
Перед всемирной красотою
И ни за что не отрекусь
От ласк, ниспосланных тобою.
Покуда на груди земной
Хотя с трудом дышать я буду,
Весь трепет жизни молодой
Мне будет внятен отовсюду.
Покорны солнечным лучам,
Так сходят корни в глубь могилы
И там у смерти ищут силы
Бежать навстречу вешним дням.
«Страницы милые опять персты раскрыли…»
Страницы милые опять персты раскрыли, –
Я снова умилен и трепетать готов,
Чтоб ветер иль рука чужая не сронили
Засохших, одному мне ведомых цветов…
О, как ничтожно все! От жертвы жизни целой,
От этих пылких жертв и подвигов святых –
Лишь тайная тоска в душе осиротелой
Да тени бледные у лепестков сухих!..
Но ими дорожит мое воспоминанье;
Без них все прошлое – один жестокий бред,
Без них – один укор, без них – одно терзанье,
И нет прощения, и примиренья нет!
«Не упрекай, что я смущаюсь…»
Не упрекай, что я смущаюсь,
Что я минувшее принес
И пред тобою содрогаюсь