Избранное

Брэдбери Рэй Дуглас

– Разрешите откланяться, – сказал Чарли. – Увидимся к ночи, на тусовке с дурехами-девчонками под носом у привидений.

– Ага, до встречи, Чарли.

– Пока, Чарли, – сказал Том.

– Да, кстати, – спохватился Чарли, оборачиваясь к приятелям, точно вспомнил что-то важное. – Я вот что хотел сказать. Есть у меня дальний родственник двадцати пяти лет. Прикатил сегодня на «бьюике», да не один, а с женой. Дамочка из себя хоть куда, симпатичная. И я все утро думал: может, и упираться не стоит, когда враги станут тащить меня к двадцати пяти годам. Двадцать пять – достойный пожилой возраст.

Если не запретят мне рассекать на «бьюике» с красоткой женушкой, так я на них зла держать не буду. А дальше – ни-ни! Чтобы никаких детей! Пойдут дети – пиши пропало. Нет, мне бы шикарную тачку да красивую подружку – и на озеро, купаться. Эх! Так можно хоть тридцать лет кайфовать! Вот бы тридцать лет прожить двадцатипятилетним. А там – хоть трава не расти.

– Что ж, надо подумать, – выдавил Дуглас.

– Вот я приду домой и прямо сейчас подумаю, – сказал Чарли.

– А войну-то когда продолжим? – не понял Том.

Дуглас и Чарли переглянулись.

– Черт, даже не знаю, – стушевался Дуг.

– Завтра, или на той неделе, или через месяц?

– Ну, как-то так.

– Отступать позорно! – заявил Том.

– Никто и не думает отступать, – заверил Чарли. – Выберем время – и повоюем, согласен, Дуг?

– А как же, самой собой!

– Подправим стратегию, определим боевые задачи, без этого никуда, – сказал Чарли. – Зря ты раскис, Том, будет тебе война.

– Обещаете? – со слезами на глазах вскричал Том.

– Вот-те крест, слово чести.

– Тогда ладно. – У Тома дрожали губы.

Тут со свистом налетел холодный ветер; да и то сказать, на смену позднему лету пришла ранняя осень.

– Дело ясное, – застенчиво улыбнулся Чарли, исподлобья поглядывая на Дуга. – Прощай, лето, не иначе.

– Это точно.

– Мы времени даром не теряли.

– Да уж.

– Но я не понял, – сказал Том, – кто победил-то?

Чарли с Дугласом уставились на младшего.

– Кто победил? Не глупи, Том! – Погрузившись в молчание, Дуглас некоторое время изучал небо, а потом пронзил взглядом соратников. – Откуда я знаю. Либо мы, либо они.

Чарли почесал за ухом.

– Все при своих. Первая война за всю историю человечества, когда все при своих. Уж не знаю, как это вышло. Ну, пока. – Он шагнул на тротуар и пересек палисадник, отворил дверь, помахал – и был таков.

– Вот и Чарли отвалил, – подытожил Дуглас.

– Ну, вообще тоска! – выговорил Том.

– В каком смысле?

– Сам не знаю. Крутится в голове тоскливая песня, вот и все.

– Не вздумай запеть!

– Нет, я молчу. А хочешь знать почему? Я для себя решил.

– Почему?

– Потому что пломбирный рожок быстро кончается.

– Что ты несешь?

– Пломбирного рожка надолго не хватает. Только лизнул верхушку – глядишь, остался один вафельный хвостик. На каникулах побежал купаться, не успел нырнуть – уже пора вылезать и опять в школу. Оттого и тоска берет.

– Это как посмотреть, – сказал Дуг. – Прикинь, сколько еще ждет впереди. Будет тебе и миллион рожков, и десять миллиардов яблочных пирогов, и сотни летних каникул. Кусай, глотай, ныряй – только поспевай.

– Вот бы, – размечтался Том, – добыть такой здоровенный пломбирный рожок, чтобы объедаться

всю жизнь от пуза – и не доесть. Представляешь?

– Таких рожков не делают.

– Или вот еще, – размечтался Том. – Чтоб у летних каникул не наступал последний день. Или чтоб на утренниках показывали только фильмы с Баком Джонсом, как он скачет верхом, палит из револьвера, а индейцы валятся, точно пустые бутылки. Покажи мне хоть что-нибудь хорошее, чему не приходит конец, и у меня на радостях крыша съедет. В кино прямо реветь охота, когда на экране выплывает: «Конец фильма», а фильм-то был с Джеком Хокси или Кеном Мейнардом. Или вот еще: лопаешь попкорн, а в пакете остается одна-единственная кукурузинка.

– Угомонись, – сказал Дуг. – Нечего себя накручивать. Ты, главное, внуши себе: черт побери, будут еще десять тысяч утренников, и очень скоро.

– Пришли. Чего мы такого сегодня сделали, за что полагается нахлобучка?

– Да вроде ничего.

– Тогда вперед.

И они, входя в дом, не преминули хлопнуть дверью.

Глава 33

Дом этот стоял на краю оврага. Сразу было видно: молва не врет, здесь обитают привидения.

В девять вечера Том, Чарли и Бо, под командованием Дуга, вскарабкались по склону и остановились перед нехорошим домом. Вдалеке пробили городские часы.

– Ну вот, – проговорил Дуг и повертел головой вправо-влево, словно что-то высматривая.

– Дальше-то что? – спросил Том.

– Слышь, – сказал Бо, – а правду говорят, будто здесь водится нечистая сила?

– В восемь вечера тут еще спокойно, так я слышал, – ответил Дуг. – И в девять тоже. Зато ближе к десяти из этого дома начинают доноситься странные звуки. Надо бы здесь покрутиться да узнать, что к чему. Вдобавок Лисабелл с подружками грозились прийти. Поживем – увидим.

Они потоптались возле разросшихся у крыльца кустарников, и очень скоро на небосклоне взошла луна.

Тут до их слуха донеслись чьи-то шаги по невидимой тропинке, а из дома послышался скрип невидимых ступенек.

Дуг насторожился и вытянул шею, но так и не разглядел, что же происходит за оконными переплетами.

– Елки-палки, – подал голос Чарли. – Чего мы тут забыли? Тоска зеленая. А мне еще уроки учить. Буду-ка я двигать к дому.

– Стой, – приказал Дуг. – Надо выждать еще пару минут.

Они выжидали; луна поднималась все выше. А потом, в самом начале одиннадцатого, как только растаял последний удар городских часов, они услышали доносившийся из дома шум. Поначалу тихий, едва различимый: просто шорох и царапанье, будто внутри кто-то передвигал сундуки.

Еще через несколько минут раздался отрывистый выкрик, за ним другой, потом опять шепотки, шорохи, а под конец – глухой стук.

– А вот это, – сказал Дуг, – уж точно привидения. Видно, там людей убивают и волоком перетаскивают трупы из комнаты в комнату. Похоже на то, правда?

– Тьфу на тебя, – буркнул Чарли. – Откуда я знаю?

– А я – тем более, – поддакнул Бо.

– Вот что, – сказал Чарли, – мне это обрыдло. Если там снова заорут, я пас.

Они затаили дыхание. Тишина. И вдруг вопли, стоны, а среди этого – слабый зов: «Помогите!»