Избранное
Шрифт:
ПЛАТОН
Платон был общительный человек, и у него было много друзей. Но все они говорили ему:
— Платон, ты друг, но истина дороже.
Никто из них в глаза не видел истины, и это особенно обижало Платона. «Почему они ею так дорожат?» — с горечью думал он.
В полном отчаянии Платон стал искать истину. Он искал ее долго, всю жизнь, а когда нашел, сразу потащил к друзьям.
Друзья сидели за большим столом, пили и пели древнегреческие песни.
Зазвенела посуда, посыпались черепки.
— Вот вам истина, — сказал Платон. — Вы много о ней говорили, и вот — я ее принес. Теперь скажите — что вам дороже: истина или друг?
Друзья притихли и перестали петь древнегреческие песни. Они сидели и смотрели на истину, которая неуклюже и совсем некстати громоздилась у них на столе. Потом они сказали:
— Уходи, Платон, ты нам больше не друг!
ЖЕНА ЦЕЗАРЯ
Это был тот день, когда к Помпее, жене великого Цезаря, под видом женщины проник переодетый мужчина.
— Кай Юлий, это уже не в первый раз! — сказали Цезарю его приверженцы.
— Не в первый? Я что-то не вспомню других.
— Кай Юлий, у тебя просто плохая память.
Цезарь был оскорблен:
— Ну, знаете… Мне может изменить жена, но память мне изменить не может.
— Может, может! — хором твердили приверженцы.
И тогда Цезарь заколебался.
— Уходи, Помпея, — сказал он. — Жена Цезаря должна быть вне подозрений.
Это был тот день. Это был последний день Помпеи в доме у Кая Юлия Цезаря.
— До свиданья, Юлий, — грустно сказала она. — Я думаю, ты еще будешь раскаиваться.
Жена ушла.
Подозрения остались.
Жена Цезаря была вне подозрений.
РАБСТВО
Туллий Цицерон был рабом своего красноречия.
Гней Помпей был рабом своего успеха.
Юлий Цезарь был рабом своего величия.
Один был в Риме свободный человек: раб Спартак.
АРХИМЕД
— Эй, что ты там чертишь на песке?
— Вычисляю. Знаете ли вы, что, если найти точку опоры, можно перевернуть земной шар?
— Перевернуть земной шар? Ого, в этой мыслишке кое-что есть!
Не троньте, не троньте его кругов! Не троньте кругов Архимеда!..
Один из пришлых римлян-врагов с ученым вступает в беседу:
— К чему говорить о таком пустяке? — легат вопрошает с улыбкой. — Ты строишь расчеты свои на песке, на почве, особенно зыбкой.
Сказал — и услышал ответ старика:
— Солдат, вы меня извините. Но мудрость
— Ты, вижу, мастер красивых слов, — легат завершил беседу. — Старик, я не трону твоих кругов.
Сказал — и убил Архимеда.
История мчится на всех парах, одни у нее заботы: уже архимеды горят на кострах, восходят на эшафоты…
Они, архимеды, кладут кирпичи, другим уступая победу…
И ныне, как прежде, над миром звучит: НЕ ТРОНЬТЕ КРУГОВ АРХИМЕДА!
ГЕРОСТРАТ
А Герострат не верил в чудеса. Он их считал опасною причудой. Великий храм сгорел за полчаса, и от него осталась пепла груда.
Храм Артемиды. Небывалый храм по совершенству линий соразмерных. Его воздвигли смертные богам — и этим чудом превзошли бессмертных.
Но Герострат не верил в чудеса, он знал всему действительную цену. Он верил в то, что мог бы сделать сам. А что он мог? Поджечь вот эти стены.
Не славолюбец и не фантазер, а самый трезвый человек на свете — вот он стоит. И смотрит на костер, который в мире никому не светит.
ДИОГЕН СИНОПСКИЙ
Диоген получил квартиру.
После тесной и душной бочки стал он барином и жуиром, перестал скучать в одиночку. Всем доволен, всем обеспечен, он усваивал новый опыт. Иногда у него под вечер собирались отцы Синопа. Те, что прежде его корили, те, что прежде смотрели косо…
И все чаще в своей квартире тосковал Диоген-философ.
И тогда, заперев квартиру, неумытый, в одной сорочке, шел к соседнему он трактиру.
Диогена тянуло к бочке…
ИЗБИЕНИЕ МЛАДЕНЦЕВ
Палач тяжело дышал.
— Сил моих нету! Прямо детский сад, а не серьезное заведение!
— Чтобы рубить головы, надо свою сохранить на плечах, — мягко улыбнулся царь Ирод.
— Трудно с ними, — всхлипнул палач. — Сущие ведь младенцы!
— Младенцы? — Ирод встал из-за стола. — Младенцы? — Ирод вышел на середину кабинета. — Запомни, палач: если думать о будущем, младенцы — это самый опасный возраст. Сегодня младенец а завтра Иисус Христос!
СИИ МАЛЫЕ
«Горе тому, кто соблазнит единого из малых сих!»
Соблазненные такими речами, сии малые захотели большего. Они обивали высокие пороги, высиживали в приемных, предъявляли справки о том, что они действительно малые. Власти предержащие выслушивали их со вниманием.
— Вы добрые малые, и горе тому, кто вас соблазнит! — говорили предержащие власти и выдавали малым самые лестные характеристики.
— Вы добрые малые… — говорили они и заверяли характеристики своими подписями.