Избранное
Шрифт:
Он грубо выругал своего покойного брата, снова поднял стакан, но на полдороге ко рту остановился.
— Куда, к черту, делось мое виски?
Маккалем вылил остатки виски в стакан Баярда, тот выпил, хлопнул толстым стаканом по столу, встал и, шатаясь, прислонился к стене.
— Я все время старался помешать ему взлететь на этом «кэмеле». Но он пустил в меня очередь. Прямо над моим носом.
Маккалем тоже поднялся — Пошли, — спокойно сказал он и хотел было взять Баярда под руку, но тот увернулся. Они пересекли кухню и пошли через длинный, как туннель, зал. Баярд довольно твердо держался на ногах, и хозяин кивнул им из-за стойки.
— Заходите,
— Ладно, Дикон, — отвечал Маккалем.
Баярд пошел дальше. Когда они проходили мимо фонтанчика с содовой, к нему обратился молодой адвокат, стоявший рядом с каким-то незнакомцем:
— Капитан Сарторис, познакомьтесь с мистером Брэттоном. Грэттон прошлой весной воевал в Англии.
Незнакомец обернулся и протянул руку, но Баярд невидящим взором посмотрел на него и так стремительно двинулся вперед, что тот невольно попятился, чтобы Баярд не сбил его с ног.
— Черт бы его побрал, — пробормотал он в спину Баярду.
Адвокат схватил его за руку.
— Он пьян, — торопливо зашептал он. — Пьян.
— Плевать я хотел! — громко сказал Грэттон. — Какой-то паршивый лейтенантишка воображает, что…
— Тс-с, — прошипел адвокат.
Хозяин испуганными круглыми глазами смотрел на них из-за ящика со сладостями.
— Джентльмены, джентльмены! — лепетал он. Незнакомец в ярости двинулся к Баярду, и тот остановился.
— Подожди, я сейчас разобью ему рожу, — сказал он, обернувшись к Маккалему.
Незнакомец оттолкнул адвоката и шагнул вперед.
— Тебе еще и во сне не снилось… — начал он.
Маккалем легким, но твердым движением взял Баярда под руку:
— Пошли, парень.
— Я должен разбить его мерзкую рожу, — заявил Баярд, тупо уставившись на разъяренного незнакомца.
Адвокат снова вцепился в своего приятеля.
— Убирайтесь, — сказал незнакомец, отталкивая его. — Пусть он только попробует. Ну, валяй, сопляк несчастный.
— Джентльмены, джентльмены! — жалобно скулил хозяин.
— Пошли, парень, — сказал Маккалем. — Мне надо посмотреть одну лошадь.
— Лошадь? — повторил Баярд и послушно пошел за ним, но тут же остановился и, обернувшись к незнакомцу, сказал: — Сейчас я не могу разбить тебе рожу. Очень жаль, но мне надо посмотреть лошадь. Попозже загляну к тебе в гостиницу.
Но незнакомец повернулся к нему задом, а адвокат, стоя у него за спиной, подмигивал и делал знаки Маккалему:
— Ради бога, уведите его, Маккалем.
— Ладно, я еще успею разбить ему рожу. К сожалению, не могу разбить твою рожу, Юстас, — обратился он к адвокату. — Нас еще в школе учили: никогда не соблазняй дуру и не бей калеку.
— Пошли, пошли, — твердил Маккалем, увлекая Баярда к выходу.
У дверей Баярд опять остановился, закурил папиросу, и они вышли на улицу. Было уже три часа, и они снова попали в самую гущу выходивших из школы ребятишек. Баярд держался довольно прямо и несколько воинственно. Вскоре Маккалем свернул в боковую улицу, они миновали несколько негритянских лавок и, пройдя между работающей мукомольней и молчавшей хлопкоочистительной фабрикой, свернули в переулок, где стояли на привязи лошади и мулы. В конце переулка слышался стук молота по наковальне, и в дверях кузницы, возле которых стояла на трех ногах терпеливая лошадь, вспыхивало красноватое сиянье. Миновав кузницу и группу мужчин, сидевших на корточках в тени под стеной, они добрались до ворот, запиравших темный кирпичный туннель, из которого резко пахло аммиаком.
У двери в конюшню, зияющей словно пасть пещеры, стоял жеребец, и по его вороненой коже то и дело мелкой нервной дрожью пробегали короткие гордые язычки бледного пламени. Но глаза его смотрели спокойно и дерзко, и по временам взгляд его с царственным величием и тонким презрением окидывал группу людей у ворот, не различая в ней отдельных лиц, и язычки бледного пламени снова пробегали по его коже. На шею лошади был накинут недоуздок, привязанный к косяку дверей; позади на почтительном расстоянии прохаживался с видом собственника белый мужчина, а рядом с ним негр-конюх с привязанным к поясу мешком. Маккалем с Баярдом остановились у ворот, и белый, обойдя застывшего в надменной неподвижности жеребца, приблизился к ним. Негр-конюх тоже вышел вперед, держа в руках мягкую грязную тряпку и монотонно напевая низким голосом. Жеребец позволил ему подойти и стереть тряпкой нервные язычки пламени, которые, словно рябь, пробегали по его телу.
— Ну, чем не картинка? — опершись локтем о ворота, спросил у Маккалема белый.
К его подтяжкам был прикреплен почерневший от старости шнурок из сыромятной кожи, на котором висели дешевые никелированные часы. Бороду он брил, но от уголков губ к подбородку спускались темные полосы щетины, и поэтому всегда казалось, будто он жует табак с открытым ртом. По профессии барышник, он постоянно судился с железнодорожной компанией [36] , по вине которой гибло насильственной смертью его поголовье.
36
…он постоянно судился с железнодорожной компанией… — Этот сюжет был подробно разработан Фолкнером в рассказе «Мул на дворе» и в романе «Город» (гл. 16). Безымянный барышник из «Сарториса» стал здесь А.-О.Сноупсом, мулы которого регулярно «попадали под ночные товарные поезда».
— Поглядите-ка на этого черномазого, — сказал он. — Я бы к этому жеребцу и на десять ярдов не подошел, а Тоби с ним как с младенцем управляется. Будь я проклят, если я понимаю, как он это делает. Я всегда говорил, что черномазые чем-то сродни животным.
— Он просто боится, что в один прекрасный день ты поведешь его через полотно, когда тридцать девятый проходить будет, — сухо заметил Маккалем.
— Хоть я и самый невезучий человек во всем округе, но на этот раз они мне заплатят, на этот раз им деваться некуда, — отозвался барышник.
— Да, — сказал Маккалем, — железной дороге придется снабдить расписанием поездов всех твоих лошадей.
Зрители захохотали.
— А что, денег-то у них куча, — отозвался барышник. — По-твоему, выходит, будто я нарочно погнал этих мулов прямо под поезд. А ведь дело было так…
— Ну, этого-то ты под поезд не погонишь, — сказал Маккалем, кивая в сторону жеребца.
Негр, монотонно напевая, поглаживал переливчатую шкуру лошади. Барышник рассмеялся.
— Пожалуй, нет, разве Тоби со мною пойдет, — согласился он. — Вы только на него поглядите. Я бы к этому жеребцу ни за какие деньги близко не подошел.