Избранное
Шрифт:
— Бу зде, как говорит Аркадий Райкин. Вы его когда-нибудь видели?
— Мы его только по радио слышали, — ответила Надя, и Павлик обратил внимание — она ответила за двоих. А может, лично он видел Аркадия Райкина и не один раз. Но вообще-то он его никогда не видел, а по радио слышал в передаче «С добрым утром».
— Вы много потеряли. Его надо обязательно видеть.
Фотограф включил маленький прожектор, рукой показал на стул.
— Ну что? Начнем с барышни?
— А может быть, лучше с кавалера? — спросила Надя.
Павлик
— Могу предложить такой вариант, — сказал фотограф. — Вы садитесь рядом, я сниму вас вместе, потом вы разрежете снимок на две части, и каждый из вас возьмет себе ту часть, которую он заслуживает.
— А так можно?
— Можно. В наше время человечество решает и более сложные проблемы. Как вы понимаете, я имею в виду прогрессивное человечество…
Усадив их рядом, он быстро установил нужное освещение.
— У вас одна задача — держаться независимо. Считайте, что вы незнакомы. Ни она для вас, ни вы для нее в данный момент не существуете.
Надя поправила прическу и подумала: «Получим карточки, а одну не разрежем. Оставим на память об этом симпатичном и очень разговорчивом дядечке».
— Если я скажу вам, что отсюда сейчас вылетит птичка, не верьте. Этот мелкий обман остался с прошлого века. Девушка, хватит поправлять волосы, вы и так красивая. А вы, молодой человек, не смотрите на меня так строго, вы еще не прокурор. Тихо! Сейчас отсюда вылетит птичка. Готово!..
Павлик облегченно вздохнул. Можно было подумать, что он закончил тяжелую работу.
— А когда будут карточки?
— Прошу вас посидеть несколько минут. Посмотрите пока мои работы. Это всё наши современники. Я быстренько проявлю негатив.
Он скрылся за черной занавеской, и оттуда сразу же раздался его голос:
— Значит, карточки вам нужны для документов…
— Для поступления в ПТУ, — уточнил Павлик.
— Здесь у меня темно, и я не могу разобраться, что такое ПТУ?
— Это он сострил, — тихо сказал Павлик. Уж, наверно, не они одни снимались здесь для ПТУ.
— Конечно, — кивнула Надя. — Ему там скучно одному в темноте, вот он и разговаривает.
— ПТУ — это профессионально-техническое училище, — пояснил Павлик.
— Я почему-то так и подумал, — ответил фотограф. — Сами вы местные или иногородние?
— Иногородние.
— Конечно, из разных городов?
— Из одного города.
— Какое приятное совпадение!..
Павлик молча переглянулся с Надей. Сегодня на вокзале в автоматической камере хранения они поставили свои вещи — рюкзак и чемоданчик — в один шкаф. Чтобы его закрыть и потом открыть, нужно было придумать шифр — четырехзначное число. И Павлик предложил такое сочетание — единицу, девятку, пятерку и восьмерку. Надя спросила: «А почему именно эти цифры?» — и Павлик сказал: «1958 — год моего рождения. Уж это-то число я никогда не забуду». Надя улыбнулась и сказала: «А если забудешь, я напомню. Я тоже родилась в пятьдесят восьмом». И тогда Павлик
— Ну и какую же вы себе, интересно, выбрали профессию? — полюбопытствовал фотограф.
— Каждый свою, — ответила Надя.
Она ждала, что тут же последует вопрос: «А лично вы?» — но за занавеской было тихо, и это ее обрадовало. Лично она, правда, уже сделала выбор, но хотела еще подумать. А Павлик, по его словам, уже все решил окончательно. Во всяком случае, так он ей заявил. Но, наверно, и у него тоже имеются варианты. И правильно. Выбор профессии дело непростое. Тут торопиться не приходится.
— Как там наш негатив? — спросил Павлик.
— Вы свободны! — раздался голос фотографа. — Карточки будут через час, но если вам нужно срочно, можете прийти попозже. Договорились?
— Договорились.
— Подождите… — Он вышел, на ходу вытирая руки. — Я дам вам квитанцию, одну на двоих. Фамилия?
— Коротеев.
— Так и запишем.
— А моя фамилия — Фирсова, — сказала Надя, но фотограф уже вручил квитанцию Павлику и улыбнулся.
— Значит, п о к а Фирсова? Понятно.
— Привет! — сказал Павлик. — Желаем вам успеха в труде.
— И в личной жизни, — добавила Надя.
Уходя, она бросила взгляд на фотографа. «Что значит «п о к а Фирсова»? Ваши намеки можете оставить при себе», — хотела сказать Надя, однако не успела. Фотограф уже исчез за своей черной занавеской.
— Зайдем, Фирсова, в кафе «Ландыш», а?
— Зайдем, Коротеев. А где оно?
— Где? Восемь классов окончила? Буквы знаешь? Смотри вон туда и читай — кафе «Ландыш».
В «Ландыше» было совсем свободно, и они выбрали отличный столик — маленький, только для двоих, и вдобавок у самого окна. Можно сидеть, есть сосиски с капустой и смотреть в окно.
В кафе тишина и покой, еле слышно играет радио, а за окном движение, за окном люди. Одни шагают не спеша, другие — куда-то торопятся, разговаривают, улыбаются, едят на ходу мороженое, волокут сетки с апельсинами, катят детские коляски, и вполне возможно, что в одной из них лежит тот самый гаврик, что красуется на стене у фотографа, но в коляске он, конечно, не плачет, а, наоборот, смеется, потому что сегодня отличный день, светит солнце и вообще все хорошо.
Еще в поезде в какой-то момент Павлик почувствовал себя главным. Во-первых, он мужчина, и это основное. Во-вторых, он уже почти что окончательно выбрал себе профессию. Что касается Нади, то с ней пока вопрос не ясен. Девушки вообще переменчивы. Похоже, что эта Фирсова сама еще пока точно не знает, чего она хочет. Вот, пожалуйста, сидит, отодвинула тюлевую гардину и таращит глаза на проходящих людей. Внимание!.. Остановились два волосатика. То ли они Надю разглядывают, то ли соображают — зайти им в кафе или нет. Не зашли. И правильно сделали.