Избранное

Ласкин Борис Савельевич

Директор удалился, а я Харламову говорю: «Насчет свежих сил покажет будущее, а насчет впечатлений кое-что имеется. Такое, — говорю, — у меня сложилось впечатление, что дирекция почему-то засуетилась, а в чем дело, пока непонятно».

День один миновал, и что же мы видим: белье постельное новое, меню совершенно другое, кнели паровые как ветром сдуло, воздух и тот другой стал.

Тут я как-то лежу, читаю болгарский детектив, стук в дверь — на пороге директор. Улыбка во весь рот, принес цветы в кувшине, ставит на стол, говорит: «Добрый день. Привет! Извините, что беспокою в неположенное

время. Есть один вопрос: ощущаете у нас изменения в положительную сторону?» Я говорю: «Безусловно, ощущаю, и не один я». — «А где же ваш партнер?» Я плечами пожал — не знаю. Тогда директор так, вроде бы между прочим, спрашивает: «Вы не подскажете: кто он, этот товарищ, и откуда он к нам пожаловал?» Я спрашиваю: «Почему это вас так интересует?» — «Нипочему. Просто так». Тут мне смешно стало, я говорю: «Вообще-то я в курсе, но сказать не могу». — «Почему?» Я говорю: «Не имею права». — «Чего ж скрывать? Мы же свои люди. Одна большая семья». Я говорю: «Ладно, скажу, только пусть это останется между нами». Директор — палец к губам, блокнотик сует и шариковую ручку. Я по сторонам оглянулся, как в детективе, и говорю шепотом: «Хотите знать, кто этот человек и откуда он? Читайте». И написал: «Олег Борисович Харламов. Советский Союз».

Директор прочитал и головой покачал: «Мало». Я говорю: «Этим все сказано. После прочтения сжечь».

Директор еще раз прочитал и вдруг в лице изменился, пожал мне руку и тихо говорит: «Ясно. Спасибо за сигнал. Я и сам это понял». «Что вы поняли?» — спрашиваю. «То, что надо. Я ж не мальчик. По заглавным буквам читать умею».

Подмигнул он мне и исчез, а я лежу и думаю: за что он спасибо сказал? Какой он сигнал имел в виду? Что он прочитал по буквам?..

Уже несколько дней, как в доме отдыха чистота, порядок, в столовой свежие овощи из подсобного хозяйства, в комнатах цветы — одним словом, дело пошло на подъем. А я все понять хочу, какой он от меня сигнал получил. Я только и написал: «Олег Борисович Харламов. Советский Союз».

Знаешь, Веруня, у меня какая мысль появилась: может, Олег Борисович что-то от меня скрыл, он, может, не по чучелам работает, а совершенно по другой линии — в прокуратуре или еще где, и в итоге получилась загадка с одним неизвестным.

А пока что я начал помаленьку собираться домой. В пятницу встречай — поезд восьмой, вагон тринадцатый.

А пока до свидания.

Твой Семен.

P. S. Скоро и Олег Борисович тоже вернется, я тебя с ним познакомлю. Сходим в зоологический музей, если, конечно, он там работает, в чем, по правде говоря, я не вполне уверен.

1975

ВЫЗОВ

— Разрешите?.. (Главное — спокойствие.)

— Да-да, пожалуйста.

— Добрый день, Григорий Иванович. (В чем дело? Что могло случиться?)

— Здравствуйте. Садитесь. Я сейчас… (Калмыков. Забыл его имя-отчество.)

— Слушаюсь. (Чего он меня вдруг вызвал? Неужели узнал про халтуру для Гортранса? Если узнал — сейчас врежет.)

— Подождите, я письмо закончу… (Зачем я его вызвал? На календаре написал — Калмыков. А что — Калмыков?)

— Хорошо,

я посижу. Я не тороплюсь. (Вот это уж зря — «не тороплюсь». Я же на работе.)

— Как дела, товарищ? Калмыков? (Зачем я его вызвал?)

— Вроде бы нормально. (Сейчас взовьется: «Вы считаете нормально в служебное время налево работать?»)

— Если так, то хорошо. (Сказал бы: «Григорий Иванович, вы меня вызвали по такому-то вопросу».)

— А как вы себя чувствуете, Григорий Иванович? (Не иначе узнал про Гортранс.)

— Ничего. Спасибо. (А если спросить: «Не догадываетесь, зачем я вас вызвал?» Тут он сам и подскажет.)

— Ну и хорошо. (Чего он волынит? Давай руби сплеча!)

— Что, уже без пяти четыре? (Глупо как получилось. Тянуть больше нельзя.)

— Без десяти. Ваши спешат. (А если сказать, что мы это на общественных началах? Нет. Не поверит.)

— Вы не догадываетесь, зачем я вас вызвал? (Ну, говори, говори, черт бы тебя побрал!)

— По правде сказать, не догадываюсь. (А вдруг какая-нибудь другая причина? Стоп! Все ясно. В среду мы с Котовым вместо профсоюзного собрания рванули в Лужники.)

— А вы подумайте. (Хитер. Наверно, давно уже понял, в чем дело.)

— Просто не знаю… (Если про хоккей скажет, отобьюсь. Хоккей — спорт смелых. Чувство локтя. Один за всех, все за одного.)

— Улыбаетесь, значит, смекнули, что к чему?.. (Хоть бы телефон зазвонил. Сказал бы: «Срочно вызывают. Перенесем наш разговор на завтра».)

— Это я так, от хорошего настроения. (Похоже, он сам позабыл, для чего меня вызвал.)

— От хорошего настроения? (Один бы сейчас телефонный звоночек!)

— Совершенно точно. (Забыл, забыл! Ха-ха!)

— Ну, вот что… Уже начало пятого… (Как же мне быть? Прямо комедия получается.)

— Григорий Иванович, лампочка мигнула. (Расскажу в отделе, будет легкий смех.)

— Ага. Телефон… Слушаю. Не мог я приехать. На совещании был. А? А поел в буфете. Кого? Да. Он как раз сейчас… Насчет чего? А он при чем? А-а… Ладно. Понял. Все. Пока. (Молодец Полина. Вовремя позвонила!) Товарищ Калмыков, я ваше имя-отчество забыл. (Выручила. Умница!)

— Яков Ильич. (Ну что? Что?)

— Я вас вот почему, Яков Ильич, попросил зайти… Дело весьма серьезное. Наша дочь Варя учится в той же школе, что и ваш сын… (Не откажет. Это уже точно.)

— Алексей. (Что же он там натворил?)

— Ваш Алексей руководитель или, не знаю, режиссер школьного драмколлектива, а наша Варя вбила себе в голову, что она крупная артистка. Она мечтает в новой постановке сыграть роль какой-то там разведчицы… (Испугался? Наверно, думал, что я тебя вызвал на предмет взыскания?)

— Ну и что же? (Сейчас намекнет, чтоб я поднажал на Алешку.)

— Светлое будущее моей Варвары Григорьевны зависит от вас, Яков Ильич. (Улыбается. Пойдет навстречу.)

— Проведу беседу с режиссером. Раз девушка так тянется к искусству… (А я-то, дурак, испугался. Привет Гортрансу!)

— Тогда все. Больше не смею вас задерживать. (Как складно получилось — долго тянул, вроде бы неудобно было обращаться с такой просьбой.)

— Да что вы!.. А я-то думал… (А я-то думал!)

— Что вы думали? (Схватил бы выговор, сразу бы и скис. А сейчас веселый.)