Избранное
Шрифт:
Он добрался до дома в десятом часу. Он думал, что ему уже никогда не добраться. Ему охотно подсказывали, на какой автобус нужно сесть, на какой пересесть, где сойти... Но он все путал, поскольку пытался решить, что ему выбрать: стать убийцей или... Собственно, у него не было выхода. Но что скажет Фил? Что скажет Нэнси?.. За окнами мелькали вывески, рекламные щиты, игрушечного вида домики с лужайками, клумбами, шезлонгами, разбросанными по шелковистой, аккуратно подстриженной травке... Зачем он выпустил кота?.. Зачем он приехал в Нью-Йорк?.. Зачем он родился?..
12
Дом,
Было почти 12, когда ему пришла мысль позвонить Игорю Белоцерковскому, с которым он, в числе прочих, разговаривал прошлым вечером. Игорь был его студентом, потом аспирантом, Александр Наумович руководил его диссертацией («Серебряный век» и развитие «свободного стиха» в русской поэзии»). Здесь, в Америке, он прожил около пяти лет, работал на бензоколонке и был рад встретиться со своим учителем, вспомнить прежнее и потолковать о «свободном стихе», которым никто из его нынешнего окружения особенно не интересовался.
Александр Наумович поднял Белоцерковского с постели, смущенно извинился за поздний звонок и попросил совета... Но прежде чем объяснить, какого характера совет ему требуется, он принялся рассказывать, все более волнуясь, о котике Фреде и опоссуме, о прокушенной глотке, о таксисте, который взял с него семнадцать долларов девяносто центов, но это еще пустяки, поскольку за операцию нужно уплатить триста долларов, да, целых триста долларов, а у него нет таких денег, они с женой получают по вэлферу всего 157 долларов в месяц и ни центом больше...
Хотя Игорь Белоцерковский всегда отличался ясным, четко работающим умом, он — вероятно, со сна — не сразу понял, кто такой Фред и на кого напал опоссум, он даже принялся убеждать Александра Наумовича не делать операции, поскольку он, Александр Наумович, вполне свободно говорит по телефону, значит, рана не такая уж глубокая, и когда Александр Наумович объяснил, что речь идет не о нем, а о Фреде, и что Фред — это кот, а не человек, Игорь, очевидно, лишь теперь проснувшись окончательно, долго извинялся за то, что все перепутал, но все-таки, спросил он, в чем, собственно, проблема?..
— Игорь, — сказал Александр Наумович, — мне нужен ваш совет, именно ваш — вы давно в Америке, вы ориентируетесь в здешнем образе жизни... Что мне делать?.. Усыпить кота?.. Но это значит — стать убийцей... Да, убийцей!.. И кроме того — что скажут его хозяева, Фил и Нэнси?.. Какой выход?..
Игорь Белоцерковский долго не отвечал, по всей вероятности погрузившись в размышления. Александр Наумович живо представил себе его длинное, лошадинообразное лицо, высокий, выпуклый лоб с ранними, далеко
— Так что же? — заговорил он, когда молчание Белоцерковского стало невыносимым. — Что вы мне посоветуете?..
— М-м-м... — Игорь не бросал слов на ветер, что в нем всегда особенно нравилось Александру Наумовичу. — Проблема, на мой взгляд, имеет два решения, выбор зависит от менталитета, самоидентификации...
— Менталитета? Самоидентификации?.. — не понял Александр Наумович. Ему показалось, что кто-то из них двоих спятил. Какая может быть самоидентификация у кота?..
Он переспросил Игоря — что тот имеет в виду?..
— Я имею в виду вашего брата и его жену, — пояснил Белоцерковский холодно. — Кем они сами себя считают — русскими, американцами?
— Американцами, — сказал Александр Наумович не задумываясь, припомнив слова Нэнси: «наплевать и забыть...»
— Тогда нет проблем, — сказал Белоцерковский. — В Америке не убивают домашних животных. Если вы усыпите кота, вам этого не простят. Здесь кот — это член семьи.
Тон у Белоцерковского был твердый, безапелляционный.
— Спасибо, Игорь, — отмякшим голосом произнес Александр Наумович и расслабленно опустился на стул. — Вы меня вывели из крайне затруднительного положения... Поверьте, мне еще никогда не приходилось в такое попадать... — Он и в самом деле испытывал огромное облегчение. Душа его, истомленная переживаниями, жаждала излиться... Но Белоцерковский вежливо извинился: завтра ему в 6 утра нужно быть на заправочной бензоколонке. Александр Наумович снова извинился за свой звонок, и снова поблагодарил, и снова извинился... И только положив трубку, вспомнил, что за операцию нужно заплатить триста долларов, которых у него нет...
13
Обычно сны ему снились редко, но здесь, в Нью-Йорке, они стали его одолевать. Всю ночь ему снилось, что его несет какой-то бешеный поток, он тщетно пытается за что-нибудь зацепиться, но его крутит, как щепку, в каких-то воронках, колотит о камни, тащит все дальше, дальше... Тем не менее проснулся он довольно поздно (что было не удивительно после двух почти бессонных ночей) и в испуге посмотрел на часы. Ему казалось, поток вынес его прямо к телефону...
Он позвонил в Animal clinic, сказал, что согласен на операцию, пускай делают...
— О’кей, — весело, звонким голосом откликнулась секретарша — похоже, она и не сомневалась в его согласии. Потом она упомянула знакомую ему цифру — триста долларов, присовокупив к этому свое жизнерадостное «о’кей?..», на что Александр Наумович ответил, хотя и куда более вяло: «о’кей», и секретарша все тем же веселым, жизнерадостным голоском попросила его подождать и не вешать трубку... Какие только мысли не рождались в голове у Александра Наумовича, пока он ждал!.. Что, если Фред уже умер?.. Или можно как-нибудь обойтись без операции?.. Или вдруг сейчас выяснится, что стоимость операции куда меньше, в конце концов это всего лишь кот — не лев, не тигр, не крокодил... Иначе с чего бы она сказала: «Не вешайте трубку»?..